Юго-запад в 1917-1940 годах

istuzao.moluzao.ru/?dovov

ЮГО-ЗАПАД В 1917 - 1940 годах

Дворянская усадьба в революционную эпоху

          Изменения, происшедшие в стране в результате первой мировой войны и революционных потрясений 1917 года, отразились и в истории Подмосковья. Опустели некогда кипящие жизнью дворянские усадьбы Юго-Запада. Во время мировой бойни, вызвавшей заметное обнищание и массовую гибель населения, в патриотических кругах дворянской интеллигенции считалось неприличным развлекаться и демонстрировать роскошь.

        Одной из самых шумных и хлебосольных в окрестностях Москвы по праву слыла усадьба Трубецких в Узком, где хозяева жили постоянно, зимой и летом: здесь не смолкало веселье, устраивались маскарады, балы. Страшное событие, происшедшее в Узком 4 октября 1911 года, резко изменило беззаботное существование одной из самых известных аристократических семей России, наложив печать траура на всю последующую дореволюционную историю Узкого. В этот день трагически оборвалась жизнь хозяина имения - Петра Трубецкого, который был застрелен собственным племянником Владимиром Кристи, приревновавшим к блестящему аристократу свою молодую очаровательную жену. Благодаря ходатайству вдовы убитого, дело Кристи было прекращено, а сам он выпущен на свободу. Любопытно, что на похоронах князя Петра Трубецкого несли венок и от крестьян Узкого. Смерть старого князя потрясла всех Трубецких, но они продолжали приезжать летом в Узкое, перешедшее к старшему сыну убитого - Владимиру Петровичу Трубецкому. Начавшаяся мировая война только усугубила атмосферу траура, еще больше сократив количество гостей и приемов. Но даже бурные революционные события 1917 года не убили тягу к родному гнезду - лето 1917 года Трубецкие вновь проводят в Узком, наслаждаясь природой и чистым воздухом. Сын хозяина усадьбы, Петр, так вспоминал эти месяцы: "С начала августа жители Узкого стали устраивать ночные дозоры. Чтобы охраняться от всяких нападок, мы купили несколько охотничьих ружей и одну винтовку "Винчестер". Но как-то в сентябре, рано утром, явилась делегация от местного революционного комитета, которая конфисковала все наше оружие..." К этому времени у Трубецких уже реквизировали автомобили на революционные нужды, и привыкшим к комфорту аристократам пришлось, как в старые добрые времена, ездить из Узкого в Москву на лошадях. 
       Постепенно жить в Узком становилось труднее и труднее. Тревожили слухи о нарастании анархии, о новой революции в Петрограде, об успешном наступлении немцев и массовом дезертирстве из армии, о случаях расправ с "бывшими". За несколько дней до московских боев Трубецкие приняли окончательное решение: сели в поезд, идущий в относительно спокойные южные края, и добрались до Ессентуков. Тогда они еще не знали, что расстались со своим имением навсегда и что предстоит разлука с Россией. Уже в Париже, в эмиграции, Узкое неожиданно напомнило бывшим хозяевам о себе. Как-то на "блошином рынке" последний владелец усадьбы -Владимир Петрович Трубецкой остолбенел, увидев у одного из торговцев гравюру, висевшую когда-то в Узком, в гостиной его жены. Купив гравюру, он так и не смог узнать, каким образом семейная реликвия попала в Париж. Единственное, что стало очевидным - Узкое не избежало участи других разграбленных дворянских имений. Известно, что многие дворянские усадьбы Юго-Запада пострадали в годы революции и гражданской войны. Созданный новым правительством музейный отдел Наркомпроса с целью предотвратить утрату наиболее значимых художественных ценностей из усадеб занимался их учетом и перемещением в государственные хранилища. Однако, по воспоминаниям сотрудников, они сплошь и рядом опаздывали, убеждаясь по прибытии на место, что здесь до них уже похозяйничали местные жители. Тем не менее ряд ценностей из усадеб Узкое, Черемушки, Ясенево, Знаменское-Садки удалось вывезти в Москву и они попали в коллекции ведущих научных и художественных учреждений столицы - в Исторический и Румянцевский музеи, библиотеку Московского университета.
        Но вернемся к последним владельцам Узкого. Трагичной оказалась судьба многих представителей семьи Трубецких. Уже упоминавшийся В.П. Трубецкой после революции жил во Франции, был председателем местного дворянского общества и много сделал для создания музея казачьего полка. Эмигрировали из Советской России и другие представители семьи, за исключением Владимира Сергеевича Трубецкого - гвардейца-кавалериста, участника первой мировой войны, оказавшегося в годы гражданской войны по другую сторону баррикад и перешедшего на службу в Красную Армию. В 1920-е годы он решил попробовать свои силы в литературе и даже написал книгу "Записки кирасира", автобиографичную в своей основе и посвященную сверстникам, погибшим на фронте. В 1930-е годы B.C. Трубецкой с тремя детьми был сослан в далекий Андижан только за принадлежность к аристократической фамилии. Здесь в 1938 году во время массовых репрессий он с дочерью Варварой был расстрелян. По ложному доносу была арестована и погибла в Бутырской тюрьме его жена. Смерть настигала Трубецких не только в сталинских, но и в гестаповских застенках. Брат "красного кавалериста", известный филолог и лингвист, член Венской академии наук - Николай Сергеевич Трубецкой, эмигрировавший из России в годы гражданской войны и известный в эмигрантской среде своим либерализмом, был арестован фашистами и скончался после допросов в гестапо.        
         В дальнейшем Узкое стало одним из самых любимых мест отдыха и работы крупнейших советских ученых. Здесь с 1922 года располагался дом отдыха, затем санаторий Центральной комиссии по улучшению быта ученых, который после ликвидации комиссии был передан в ведение Академии наук. В тиши парка, в живописно расположенном уютном доме отдыхали, создавали научные и литературные труды многие известные ученые и писатели. Корней Иванович Чуковский писал в "Узком" воспоминания о Маяковском, Леонид Леонов работал над романом "Русский лес". В 1931 году здесь побывал известный английский литератор Бернард Шоу, которого сопровождали нарком просвещения А.В. Луначарский и К.С. Станиславский. "Узкое" стало излюбленным местом проведения международных научных конференций и симпозиумов. Великолепие этого места, буквально заряжающего творческой энергией, отмечал в своих воспоминаниях писатель Н.Д. Телешов. С.Я. Маршак, которому также довелось здесь отдыхать, с грустью писал перед отъездом:               
В последний миг - перед погрузкою,          
Я с теплым чувством говорю:     
Прощай, приветливое "Узкое",  
За все тебя благодарю.

К этим словам могли бы присоединиться многие.

Новая экономическая политика на Юго-Западе

      Дальнейшая история Узкого, как и других дворянских имений Юго-Запада, продолжалась без их прежних владельцев, большей частью закончивших свои дни в эмиграции. Кто же были те люди, которые пришли им на смену и взялись строить на разрушенной войнами и невзгодами земле новую, как им казалось, более справедливую жизнь? Многие жители Юго-Запада в годы первой мировой войны были призваны в армию, где одновременно с военной подготовкой проходили суровую школу жизни, быстро перенимая революционные настроения. Именно эти люди - израненные войной инвалиды - вместе с рабочими кирпичных заводов и окрестной крестьянской беднотой стояли у истоков создания местных революционных комитетов, а затем и первых сельсоветов: Воронцовского, Голубинского, Деревлевского, Зюзинского, Шаболовского, Ясеневского.        
      До октября 1918 года территория современного Юго-Западного округа входила в основном в состав Царицынской волости Московского уезда. Состоявшийся в октябре 1918 года съезд Советов Московского уезда решил переименовать административный центр волости Царицыно в поселок Ленино. С этого времени вплоть до 1960-х годов юго-западные земли находились в составе Ленинской волости, а позднее - Ленинского района Московской области.     
      После революционной ломки, сопровождавшейся неизбежными в период становления новой власти проявлениями анархии и ненависти к прежним хозяевам, жизнь вступала в свои права. Новым "хозяевам" Юго-Запада, не имевшим никакой подготовки и навыков управления, досталось в наследство незавидное хозяйство. Поля и фруктовые сады, которыми так славился юго-западный регион Подмосковья, оказались запущенными. Часто их было некому обрабатывать. Разграбленные дезертирами и местными жителями дворянские усадьбы зарастали бурьяном. Скот и оставшийся бесхозным сельскохозяйственный инвентарь разобрали местные крестьяне. Часть бывших помещичьих и церковных земель, расположенных невдалеке от селений и потому удобных для обработки, перешла в пользование окрестных крестьян, поделивших их между собой.             
        В этой местности было решено организовать несколько образцовых советских хозяйств и кооперативов, на которые была возложена важная задача: своим примером и высокими результатами работы доказать единоличникам преимущества коллективного ведения хозяйства, выгоду использования машин и передовых методов обработки земли. Территория Юго-Запада была выбрана для этих целей вовсе не случайно. Безусловно, принималось в расчет качество земельных угодий, благоприятные природно-климатические условия, близость к Москве. Кроме того, брошенные территории бывших помещичьих усадеб, с постройками, ухоженной землей и садовыми насаждениями, но находящиеся относительно далеко от деревень и не обработанные местными жителями, представляли собой идеальное место для организации небольших коллективных хозяйств.
Широко распространены на юго-западе Подмосковья были мелкие крестьянские кооперативы, возникавшие часто на месте полуразвалившихся совхозов.

Артель "Культурный труд''

      Пожалуй, наиболее яркий след в истории Юго-Запада 1920-х годов оставила Коньковская сельскохозяйственная артель "Культурный труд". Она возникла в апреле 1926 года по инициативе семерых местных крестьян во главе с Георгием Семеновичем Чубиновым на руинах недолго просуществовавшей артели "Зеленщик" - по сути совхоза, который местные жители именовали "Коньковское госимение". Оно было основано, в свою очередь, после распада обосновавшейся в Конькове в начале 1920-х годов коммуны венгерских политэмигрантов. Во второй половине 1920-х годов в Конькове продолжали проживать 15 человек из этой коммуны.            
       "Культурному труду" досталась в наследство не только государственная (совхозная) земля, но и запущенное хозяйство предшественников, прежде всего - их долги, с самого начала ставшие тяжелым грузом для новой артели. В марте 1927 года в артель приехали сотрудники земельного отдела, обнаружившие множество формальных нарушений. В частности, проверяющие нашли "родственные связи" среди членов правления артели. Был сделан вывод о том, что артель систематически применяет наемный труд, уделяет основное внимание не сельскохозяйственному производству, а развитию подсобного хозяйства (открыли пекарню).           
       "В Конькове один за другим организуются и распадаются коллективные хозяйства, - отмечалось в отчете сотрудников земельных органов. - Поэтому у окружающего населения создается отрицательное отношение вообще к коллективному движению, тем более, что население более обеспеченное - преимущественно огородники - доставляет продукты на московский рынок. Они уже несколько раз ходатайствовали о передаче совхозной земли селению Коньково и разделе ее между гражданами села. Отказ в их просьбе еще больше способствует недоброжелательному отношению крестьян к колхозам". Вывод был очень серьезным: артель за нарушения следовало бы ликвидировать, но, с другой стороны, учитывая политические соображения (отношение к колхозам окрестного населения), хорошо бы сохранить артель, оказав ей агрономическую и другую помощь.
Вопрос об отношении местных жителей к коллективному ведению хозяйства в деревне представлялся властям весьма важным. По этому поводу было проведено отдельное расследование, выводы которого оказались неутешительными: "Крестьянское население д. Коньково относится враждебно не только к данной артели, а вообще к колхозам, так как собственники - подмосковные огородники - желают получить землю колхоза для использования ее под огородные культуры индивидуально и тем увеличить личный доход".   
       Члены артели не были согласны с формальными выводами комиссии. 3 сентября 1927 года, когда стало ясно, что рассматривается вопрос о ликвидации артели, они направили письма в Совет колхозов и Секретарю ЦИК СССР А.С. Енукидзе по поводу обвинений в свой адрес. Члены артели подробно описывали то незавидное наследство, которое досталось им от Коньковского совхоза. За год существования они вынуждены были только на ремонт зданий истратить более тысячи рублей. Кроме того, были очищены "все жилые дома, подвалы и помещения от того навоза, нечистот, мусора и гнилья, которые как будто нарочно в продолжение трех - четырех лет накоплялись здесь". Кроме того, было уплачено 30% старых долгов совхоза. "Сельхозартель "Культурный труд" удивляется, каким это образом произошло, что когда имущество Коньковского госимения разрушалось, сжигалось, помещения превращались фактически в уборные, а подвалы и погреба для хранения овощей - в помойные ямы, ни одна комиссия не соизволила заглянуть в Конъковское госимение, хотя бы просто предупредить или приостановить дальнейшую разруху имения. Это продолжалось до тех пор, пока первые хозяйчики формально не доконали все имущество имения... Ужаснее того, что они натворили, и представители знаменитого исторического разорителя Чингиз-Хана не могли бы придумать", - отмечалось в письме. При всем при том госимение получало ежегодно государственную дотацию в 9 тысяч рублей, но наплодило долгов. Теперь же жителей Конькова в артели состояло всего 10 семейств - обвиняли, что они за год не сумели полностью расплатиться с этими долгами и восстановить разрушенное.              
       "Всякому хорошо известно, что разрушать что-либо гораздо легче и быстрее, чем восстанавливать", - резонно замечали авторы письма руководству страны.        
       Что касается булочной-пекарни с ежедневной производительностью 15 пудов готового хлеба, то она была открыта артелью с разрешения уездного земельного отдела и полностью оправдала себя, принося доход 150 рублей в месяц. По сути дела, это был единственный реальный источник существования артели.              
      Для того чтобы рассчитаться с долгами совхоза, артель действительно вынуждена была продать часть покоса клевера на корню местным крестьянам. Более того, была продана (тоже с разрешения земельных органов) и часть низкопродуктивного скота, приносящего одни убытки. "В прошлом году при посевной кампании, имея трех лошадей (одну из них простреленную пулей и совершенно негодную для работы, а две остальные настолько слабосильные, что вдвоем вместе не могли тащить сеялку), мы вынуждены были нанять лошадей у крестьян", - говорилось в упоминавшемся письме Енукидзе.             
        По поводу упреков в применении наемного труда (кооперативам официально разрешалось использовать до 20% наемного труда от общего уровня), ответ коньковцев был следующим: "Наша артель приняла Конъковское имение с каким-то своеобразным приложением в виде 15-ти душ - членов той "знаменитой" артели, которые до нас разрушили имение. Эти лица, оборванные, ободранные и голодные, проживая в наилучших помещениях имения, рвались и просились на работу и наша артель, учитывая в действительности тяжелое их положение, а в особенности семейных, принуждена была брать их на работу. Нашей артели даже пришлось восьми лицам из них выдать на проезд по железной дороге деньги с той целью, чтобы они освободили бы занимаемые квартиры, где бы члены нашей артели могли бы положиться... Остальные 7 человек и поныне продолжают проживать при имении..."
Даже попав в кабальные условия, члены артели "Культурный труд" были уверены, что их коллектив трудоспособен. "Только желательно было бы, чтобы наши кабинетные дельцы более чутко относились к нашим нуждам и не отпускали бы нас с такими ответами, как не раз уже случалось: "Мы вам помощь не дадим, потому что вы бедны". Неудивительно, что после таких ответов умирает охота работать. Мы заявляем, что работали, работаем и будем работать и хотим показать пример, как из разрушенного создать новое", - заключали в своем письме члены артели.             
         Как видно из архивных документов, нападки на артель продолжались, и ее члены поняли, что работать им не дадут. 17 сентября 1927 года, так и не дождавшись ответа на свое письмо, они собрались и приняли решение самоликвидироваться. Такова оказалась судьба Коньковской артели "Культурный труд", просуществовавшей всего полтора года.

Колхоз «Путь октября»

       В середине 1920-х годов был выдвинут лозунг рабочего шефства над деревней, эхом отозвавшийся и в Ленинской волости. Идея в принципе была неплохая, Крестьяне задыхались от недостатка сельскохозяйственной техники, культура обработки земли, уровень агрономических знаний в Подмосковье были низкими. Чтобы не распылять силы, Рабочее общество шефства над деревней решило организовать свои небольшие образцово-показательные хозяйства, которым в основном и оказывалась помощь. Одно из таких хозяйств было основано в 1925 году в селе Шаблово. Опыт оказался неудачным. Убыточное хозяйство только дискредитировало идею совхозов. Это понимали и шефы. Поэтому, когда в ноябре 1927 года пять местных крестьян А.Ф. Андреев, А.А. Сиротова и другие решили организовать на месте совхоза сельскохозяйственный кооператив, они не возражали. Так был организован колхоз "Путь Октября". Жители села Шаболово, получив в наследство от совхоза кой-какой инвентарь и постройки, включая двухэтажный каменный жилой дом и отличный скотный двор на 15 - 20 коров, начали сообща хозяйствовать на участке размером в восемь десятин. Однако проведенное в январе 1929 года обследование артели показало, что дела у нее идут из рук вон плохо. Проверяющие обнаружили на скотском дворе "3 заморенных коровы, 3 подтелка и 2 заморенные лошади". В курятнике бегала сотня кур да столько же гусей. К этому времени в колхозе состояло всего восемь человек, из которых четверо жили постоянно в Москве.
Необходимость "крутиться" и убыточность сельскохозяйственного производства вынудила членов колхоза открыть в столице мастерскую по переработке молока в простоквашу, пользующуюся большим спросом у горожан. Конечно, собственные три заморенные коровы столько молока дать не могли, и молоко для мастерской закупалось колхозниками Шаболова у окрестных крестьян. Этот "маленький бизнес" в Москве был единственной прибыльной статьей дохода колхоза "Путь Октября", позволявшей ему хоть как-то сводить концы с концами. Но проверяющие решили: "Надо проследить, чтобы со своей мастерской колхоз не превратился в спекулятивное торговое заведение". В конце 1929 года было окончательно решено, что члены колхоза "Путь Октября" пошли не по тому пути. Президиум Московского окрисполкома 30 ноября 1929 года принял решение: "Так как артель имеет лжекооперативный характер, - ликвидировать и хозяйство передать Зюзинской сельскохозяйственной артели как наиболее крепкой".

Зюзино

      Как и Шаболово, Зюзино за 1920-е годы стало свидетелем взлета и падения не одного крестьянского кооператива, причем некоторые из них существовали одновременно. Особенностью этого села, как уже отмечалось, была садоводческая ориентация. В марте 1927 года группа зюзинских крестьян из 12 человек, в том числе Петр Сковородов, Егор Сорокин, Павел Заварзин и другие, решили организовать семеноводческое товарищество. Поскольку сельскохозяйственные кооперативы пользовались определенными льготами и поддержкой государства, жителям Зюзина легче было заниматься традиционным делом - они сообща выращивали, а затем сбывали саженцы и другой посадочный материал. Судя по всему, дела у товарищества шли неплохо; в его работу включились крестьяне не только Зюзина, но и соседних селений - Деревлева, Конькова, Теплого Стана, Беляева, Воронцова, Семеновского, Шаболова.    
       В марте 1928 года в Зюзине появилась и другая трудовая садово-огородная кооперативная организация: пять местных крестьян -А.В.Козлов, С.П.Князев и другие решили добровольно объединить свою землю для совместной обработки. В 1920-х годах было зарегистрировано и Зюзинское сельскохозяйственное кредитное товарищество, пользовавшееся очень большой популярностью в округе и просуществовавшее вплоть до коллективизации. Его членами стали жители Деревлева, Черемушек, Шаболова, Ясенева, Узкого, Теплого Стана, Воронцова, Беляева и других селений. 15 декабря 1922 года был зарегистрирован его устав. Очевидно, местные жители понимали выгоды объединения сил и средств для решения хозяйственных задач, приобретения материалов, сырья, сбыта продукции. Важно и то, что товарищество занималось распространением среди местного населения знаний по сельскому хозяйству, промыслам, кооперации.

ТОЗ «Восход»

      В январе 1929 в Битце возникло товарищество по совместной обработке земли «Восход», объединившее многодетные хозяйства местных крестьян-бедняков. В этих 16 дворах проживало 84 едока, на которых приходилось всего восемь коров и шесть лошадей. Да и земли в сумме оказалось не так много -22 десятины. В январе 1930 года в связи с началом массовой коллективизации товарищество стало основой для создания местного колхоза под тем же названием.

Промышленность

        Как до, так и сразу после революции юго-запад Подмосковья оставался сугубо аграрным регионом, где промышленные предприятия, специализирующиеся в основном на производстве кирпича, можно было пересчитать по пальцам. В первые годы советской власти крупнейшие предприятия были национализированы, а мелкие в большинстве своем развалились сами собой. Единственным крупным по масштабам того времени предприятием Юго-Запада был Черемушкинский кирпичный завод, продолжавший выпускать красный кирпич. Производительность завода была невелика - всего несколько десятков тысяч кирпичей в год. Это неудивительно. Большинство операций производилось вручную, уровень механизации производственных процессов был крайне низким. В 1920-е годы на заводе использовалось старое дореволюционное оборудование, в том числе перемещенное сюда после закрытия в начале 1920-х годов других мелких мастерских по производству кирпича.
Вообще же в 1922 - 1924 годах хозяйственная жизнь здесь заметно оживилась. Введение нэпа совпало с демобилизацией, когда на село вернулись из армии сотни толковых, физически крепких работников.

Крестьянский быт и повседневная жизнь населения Юго-Запада в 1920-е годы

      Чем жили крестьяне Черемушек, Ясенева и других селений Юго-Запада в 1920-е годы? Какие проблемы перед ними стояли? Что их волновало, менялась ли их жизнь, взгляды, культурный уровень? Ответить на все эти вопросы помогают чудом сохранившиеся до наших дней протоколы общих собраний жителей этих населенных пунктов. Написанные часто на клочке полувыцветшей бумаги, выведенные рукой не очень грамотного крестьянина, больше привыкшей сжимать рукояти плуга, эти документы покоряют своей искренностью, основательностью, хозяйской сметкой, пониманием необходимости самим решать насущные житейские проблемы и отсутствием иждивенчества.

Бытовые проблемы

      19 сентября 1926 года. Горячая пора сбора урожая, поэтому жители Ясенева решили собраться в сельсоветской избе в 6 часов вечера, чтобы за полночь, споря и горячо обсуждая текущие дела села, прийти к необходимым выводам. Накануне в соседней деревне случился пожар, который, к счастью, успели вовремя погасить. Ясеневцы же решили не ждать грома и организовать совместно с партийной и комсомольской ячейками пожарную дружину, приобрести необходимый инвентарь. Обсуждалось и санитарное состояние села. Решили "обратить сурьезное внимание комиссии по благоустройству и санитарии сельсовета по исправлению мостов, труб и санитарному положению улиц селения". Забавно звучит фраза протокола собрания о необходимости "повести борьбу с бродячими собаками". Видно, сильно одолели бродячие псы местных жителей, и не только угрозой распространения заразы, но и "охотой" на кур. Вообще, нужно сказать, мелким хозяйственным проблемам, которые так важны в повседневном быту, жители Ясенева, как, впрочем, Черемушек, Семеновского и других селений Юго-Запада, уделяли самое серьезное внимание. При этом они многое делали сами, помогал и сельсовет - семенами, содействием в приобретении племенного скота, в сбыте продукции через кооперативы. Каждую весну всем миром принимались меры к укреплению оврагов от размыва, решались вопросы ремонта старых и рытья новых колодцев. Естественно, условия и возможности везде были разные. Проблема водоснабжения в 1927 году являлась весьма болезненной для Ясенева, где на тысячу жителей приходился только один общественный колодец. Решили общими силами построить еще один. В том же году жители Битцы решили починить мост и колодец. "Назначить пилку лесного материала для моста и колодца в пятницу, 10 марта 1927 года, а перевозку в воскресенье, 12 марта", - говорилось в решении сельсовета. Когда учителя и учащиеся Битцевской школы выступили с инициативой организовать сельскохозяйственный кружок, то местный сельсовет воспринял идею серьезно и выделил для опытов две десятины "в бывшей поповской земле". Ясеневский сельсовет заботился о принятии мер, "чтобы не было воровства из лесов", а жители Семеновского летом 1927 года решили организовать дежурство для помощи ночному сторожу, чтобы пресекать хулиганство и потраву посевов.

       2 марта 1927 года Ясеневский сельсовет принял целый ряд других важных решений. Понимая, какое большое хозяйственное значение имеет хорошее сообщение, было решено поставить вопрос о проведении шоссе, соединяющего Ясенево с Узким, и обновлении мостов на территории сельсовета.    
        Другое, не менее важное решение, в протоколе прозвучало весьма лаконично: "Электрофикцировать население". Несмотря на принятый в стране в 1920 году план ГОЭЛРО и успешное строительство электростанций, энергии остро не хватало даже промышленным предприятиям. Так уж получилось, что даже ближние к столице юго-западные территории Подмосковья, где не было крупной промышленности, электрифицировались не в первую очередь; этот процесс здесь завершился лишь в 1930-е годы. Однако горячее желание "электрофикцироваться" показывало, какие существенные перемены происходили в деревне в 1920-е годы.    
        Пришлось Ясеневскому сельсовету обсуждать и вопрос о налаживании работы почты. К 1927 году заметно возросла грамотность населения, многие крестьянские семьи стали регулярно выписывать газеты и журналы, а почта работала с перебоями. Люди жаловались, и, принимая решение "урегулировать почту в доставке газет и журналов", сельсовет прекрасно понимал, что придется добиваться своего в волостном исполкоме.
Кроме того, рост населения села Ясенева, ставшего в середине 1920-х годов самым крупным по числу жителей на юго-западе Подмосковья, поставил в повестку дня необходимость решения ряда неотложных социальных проблем. Так, было принято решение в 1927 году открыть в Ясеневе ясли, ходатайствовать о переносе клуба непосредственно в селение. Не удовлетворяло людей и медицинское обслуживание. Ближайшая Шаболовская больница далеко, да и ведущая к ней единственная проселочная дорога ненадежна - в сильный дождь или зимой после снегопада ни проехать, ни пройти. А если кто серьезно заболеет? Жители Ясенева решили просить организовать в их селе амбулаторию и женскую медконсультацию.

Пьянству - бой

       Среди других проблем, волновавших местных жителей, выделялись три: участившиеся случаи хулиганства, пьянство и неудовлетворительная работа местных кооперативных магазинов и лавок.            
        "Вести борьбу с хулиганством и самогоном" жители окрестных селений активно начали еще в 1926 году, но, судя по всему, особых результатов не добились. Поэтому на заседании Ясеневского сельсовета 4 сентября 1927 года было решено: "Ввиду участившихся ссор и драк на улице, а также распространившихся азартных картежных игр и торговли самогоном и водкой в шинках, предлагаем милиции срочно провести по шинкарям обыск, а также оказать помощь сельсовету в борьбе с хулиганством". Крестьяне прекрасно понимали, что пьянство и хулиганство - близнецы-братья, ведь пьяному и море по колено. Как видно из сохранившихся документов, многих жителей возмущало, что борьба с пьянством велась главным образом на словах и на страницах газет. В реальной деревенской жизни они видели постоянное расширение точек по торговле спиртными напитками. Доведенные до отчаяния, женсоветы некоторых сел прибегали к крайним мерам, требуя закрытия винных магазинов. Когда женщины из колхоза им. Ленина узнали о предполагаемом открытии у них магазина Центроспирта, то 9 марта 1930 года в срочном порядке созвали собрание, на котором решили: "Мы, делегатки Ленинского колхоза, обсудив вопрос о предполагаемом открытии в нашем колхозе магазина Центроспирта, в то время, когда культурно-бытовое обслуживание колхозов поставлено в боевую задачу дня, требующую решения, все как одна протестуем против этого мероприятия, как одного из опаснейших очагов зла. Предлагаем... принять все меры к тому, чтобы магазин Центроспирта не был открыт в нашем колхозе, носящем имя великого вождя нашей партии В.И. Ленина". Еще более поучительная история произошла 23 февраля 1930 года на общем собрании членов колхоза "Красный путь". Здесь слушался доклад об очередной годовщине Красной Армии. По случаю праздника многие бывшие красноармейцы пришли навеселе. Дело кончилось тем, что сразу же после традиционных поздравлений на любителей спиртного был "вылит ушат холодной воды": по настоянию численно превосходящей женской половины колхоза был срочно поставлен вопрос о прекращении торговли вином в магазине при колхозе "Красный путь" и большинством голосов принято решение: "Ходатайствовать перед РИКом о запрещении торговли вином в нашем кооперативе № 73". Ничего не поделаешь - демократия есть демократия.

Кооперативная торговля

        Много нареканий вызывала организация кооперативной торговли. 3 июля 1927 года жители села Ясенева собрались на сход, чтобы решить, что делать с местным кооперативным магазином. При сельсовете существовала специальная "лавочная комиссия" из местных жителей, но контролировать работу лавки им, не сведущим в торговле и бухгалтерии, было трудно. Последняя ревизия выявила финансовые нарушения, к тому же жители Ясенева были не в восторге от скудного ассортимента - в магазине редко можно было встретить даже самые необходимые товары. На сходе было много шума, высказывались разные мнения о том, что делать с лавкой, и о торговых кооперативах вообще. Так, крестьянин Волков заявил: "Торговая кооперация ведет не к социализму, а к капитализму. Всякий, кого ни выбирают (в продавцы. - Авт.), он сколько бы ни получал жалованья, а все же карман набить не отказывается, лишь набить карман, и больше ничего". Неудивительно, что имели место постоянные растраты, торговля дефицитом (а дефицитом в те тяжелые времена было едва ли не все) для знакомых и родственников с "черного хода".

Ночлежный дом

        А вот для жителей Семеновского серьезной проблемой стал вопрос об открытии ночлежного дома. Дело в том, что село располагалось невдалеке от оживленного Калужского шоссе, по которому день и ночь шли подводы, двигались обозы с продуктами и товарами для разрастающейся столицы. Москва привлекала людей возможностью получить работу, открыть свое дело, кто-то ехал повидать родственников. Поток пеших странников, держащих путь в Москву, не иссякал ни днем, ни ночью. Многих, не рассчитавших времени на дорогу, ночь заставала в пути, и тогда они, голодные и усталые, часто с детьми, вынуждены были проситься к местным жителям на ночлег. Особенно доставалось председателю Семеновского сельсовета А.С. Долотенкову, каждую ночь вместо отдыха распределявшему странников на ночлег по избам. Учитывая критическую ситуацию и недовольство жителей, сельсовет предложил организовать в Семеновском ночлежный дом, частично на средства местных жителей. 8 мая 1927 года жители Семеновского собираются на общее собрание и после оживленной дискуссии решают просить Ленинский волисполком открыть ночлежный дом за его счет. "Обсудили, что нам без ночлежного дома быть нельзя. Ввиду того, что у нас ночуют, где попало, и приходят, когда придется, иногда в самую полночь, и мы их посылаем в Москву или куда кто знает, а они не идут и скандалят с нами. Поэтому мы, граждане с. Семеновское, просим Ленинский ВИК открыть нам ночлежный дом". С помощью ВИКа этот вопрос был решен.
В середине 1920-х годов перед жителями Семеновского и других ближайших к Москве сел Юго-Запада встала еще одна проблема: автомобили. Известная поговорка: "Какой русский не любит быстрой езды" получила неожиданное воплощение на проселочной дороге Семеновского в условиях отсутствия всяких правил дорожного движения. Здесь можно было увидеть удивительные соревнования: кто быстрее домчит седока до околицы села - лошадь или авто. Молодые сельские парни старались вовсю, и только пыль стояла столбом да куры с кудахтаньем в ужасе разбегались в разные стороны. 6 июня 1927 года общее собрание жителей специально обсуждало вопрос "О запрете быстрой езды на автомобилях по Семеновскому". В решении говорилось: "Так как ездят, не разбирая, что если попадется лошадь с грузом крестьянская или гуляют дети, то водитель не считается с этим и пускает машину на полный ход, постановили: ходатайствовать перед. ВИКом, чтобы принять соответствующие меры и прекратить шибкую езду по селению Семеновское на машинах, так как у нас дорога узкая, разъезд малый. И просим отпечатать в газету". Так жители Семеновского вводили свои правила дорожного движения.

Здравоохранение

      Гордостью Юго-Запада в 1920-е годы была Шаболовская больница. Построенная на деньги земства еще до революции, она не растеряла в сложные послереволюционные годы свои лучшие традиции и кадры. Служение людям было главным в работе врача Ц.В. Лурье, фельдшеров Е.И. Сладковской, М.Д. Арбатской, А.И. Богдановой. Их знало и уважало все население подмосковного Юго-Запада. Несмотря на дворянское происхождение, эти не молодые уже женщины (главврачу Ц.В. Лурье в 1928 году было 67 лет) не покинули родину в годы революционного лихолетья и продолжали лечить местных крестьян. С ростом численности населения прибавлялось и проблем, и не только медицинского характера. В конце 1920-х годов Шаболовская больница попала в поле зрения местных органов в связи с рядом чрезвычайных происшествий, продемонстрировавших кризисное состояние коллектива больницы. Еще в 1928 году власти, не имея никаких профессиональных претензий к персоналу больницы, решили разбавить это "дворянское гнездо" пролетарским элементом. В больницу были направлены на работу врачом Д.Я. Соколов и завхозом - некто Волжский бывший красный командир. К концу 1929 года внутри коллектива назрел конфликт между старыми и новыми работниками, который прибывшая комиссия квалифицировала как "недоброжелательство и склоки", что стало отражаться на лечебной работе. Комиссия нашла "грехи" как у той, так и у другой стороны. Так, в больнице имели место случаи приглашения по просьбам больных священнослужителей для их причащения и соборования, что ставилось в вину старым сотрудникам. С другой стороны, бывший красный командир, завхоз больницы Волжский, вряд ли достойно представлял интересы пролетариата. Однажды персонал Шаболовки вместе с больными стал свидетелем детективного сюжета - Волжский гнался с револьвером в руке по больничному двору за своей бывшей женой, а догнав ее, начал избивать. В другой раз в больницу явился друг Волжского по прежней службе и, не застав последнего на месте, настолько огорчился, что, к общему ужасу, стал палить из боевого оружия. С приходом Волжского мирная жизнь больницы явно кончилась. Комиссия обнаружила полную бесхозяйственность и отсутствие отчетности, что говорило о непригодности Волжского как завхоза. Особенно вопиющим оказался такой факт: в результате поломки лестницы произошли один за другим три несчастных случая - больные падали в погреб. Несмотря на это, завхоз не принял своевременных мер к починке лестницы. Комиссия решила "оздоровить" коллектив больницы, уволив и старых, и новых сотрудников. В результате в начале 30-х годов здесь сменился практически весь персонал, но больница, как и вновь открытые по соседству лечебные заведения, продолжала делать столь необходимое и важное дело - лечить жителей местных сел.

Юго-Запад в период “великого перелома”

Коллективизация

       На рубеже 1920 - 1930-х годов юго-запад Подмосковья решал те же проблемы, что и вся страна. Набирала темпы индустриализация, которая постепенно меняла облик этого традиционно аграрного региона. Но особенно ощутимо местное население почувствовало на себе начало сплошной коллективизации, которая сопровождалась раскулачиванием, ликвидацией небольших сельскохозяйственных кооперативов и объединением местных крестьян-единоличников в колхозы. Чтобы понять, как проходила коллективизация на Юго-Западе, обратимся к архивным документам. Перед нами протокол общего собрания граждан села Шаболово, состоявшегося 1 января 1930 года:          
"Слушали: доклад тов. Голубева об организации колхоза.

Постановили: ввиду неподготовленности крестьян-единоличников принять социалистическую форму хозяйства, вопрос о коллективизации оставить открытым. Предложить Ленинскому РИКу принять меры к поднятию культурно-политического уровня бедняцко-середняцкой массы крестьянства дер. Шаболово".
Только в марте 1931 года на общем собрании жителей в количестве 119 человек был обсужден вопрос "О переходе селения Шаболово на сплошную коллективизацию". В постановлении говорилось:
1. Заслушав доклад то. Арапова о проведении сплошной коллективизации, а также о принятии устава сельхозартели, общее собрание граждан дер. Шаболово одобряет линию партии и Советской власти, направленную на переустройство индивидуального, раздробленного крестьянского хозяйства в крупное социалистическое сельское хозяйство и ликвидацию в связи с этим кулачества как класса.    
2. Общее собрание граждан деревни Шаболово объявляет деревню перешедшей в сплошной колхоз им. Ленина по уставу сельхозартели. 
3. В связи с этим общее собрание граждан дер. Шаболово подтверждает решения сельсовета от 19 января с. г. и просит о подтверждении РИК о лишении права голоса, изъятия земли, скота, хороших хоз. построек и семенных фондов в пользу колхоза у следующих классово чуждых и вредных деревне лиц: Грачев Е.М., Носов МЛ., Трепыхалина Надежда, Трепыхалин П.С., Максимов ИМ.,      
Тихонов А.Ф.      
4. Для проведения изъятия имущества у кулаков, описи и оценки обобществляемого имущества колхозников, бобществления семенных фондов... избрать инициативную комиссию из следующих лиц: Носов О.С., Вороненков В.Ф., Симов А.И., Жарова Е.П., Козлов ИМ.,Соколов А.Н., агроном Носов ИМ., Чечин Н.Ф., каковой комиссиипредлагается всю работу закончить в течение 7-10 дней.

5. Общее собрание обязывает комиссию и сельсовет в срочном порядке обобществить семенные фонды, объявить однодневник по вывозке навоза с использованием лошадей и упряжи лишенцев".            
        Примерно по такой же схеме проводилась коллективизация и в других селениях Юго-Запада. По состоянию на 20 марта 1931 года в Шаболове уже не было кулацких хозяйств, но четыре хозяйства числились зажиточными. А общий процент жителей деревни, вступивших в колхоз, равнялся 30%. В то же самое время в Воронцове и Беляеве коллективизация "запаздывала". Здесь в колхозах состояло соответственно только 11 и 15 хозяйств (18% и 15% жителей) и числилось по три кулацких хозяйства. К тому же в Воронцове числилось четыре зажиточных хозяйства, а в Беляеве - восемь. Черемушкинский сельсовет сообщал в конце марта 1931 года, что здесь вступило в колхоз более 70 хозяйств и "вербовка идет полным ходом".
       К 1934 году коллективизация на юго-западе Подмосковья практически завершилась. Так, из более чем двух тысяч жителей Воронцовского сельсовета в 1933 году только 39 человек продолжали оставаться единоличниками (с детьми - 62). Из более,чем пятитысячного населения Черемушкинского сельсовета таковых было только 10 человек. Зато Деревлево явно "отставало" по этому показателю - здесь каждый пятый продолжал единоличное ведение хозяйства.

Закрытие церквей

       Коллективизация сопровождалась гонениями на церковь, церковнослужителей и верующих. Началась кампания по закрытию церквей. Известно, что в большинстве регионов страны она сопровождалась грубым насилием над верующими и оскорблением их религиозных чувств. В Ленинском районе Подмосковья было немало церквей, большинство из которых прекратили свою деятельность именно в 1929 - 1931 годах. В качестве примера можно обратиться к истории закрытия церкви в селе Покровском. Сохранилось решение членов колхоза "12 Октября" - жителей этого села от 30 января 1930 года: "Ходатайствовать о передаче помещения местной церкви для культурных надобностей колхоза". К решению приложен список 232 граждан, требующих передачи церкви, с их личной подписью.               
       По всей видимости, после этого церковь фактически перестала функционировать. Это подтверждает и заявление, поступившее в начале февраля 1930 года в административный отдел Ленинского РИКа: "От группы верующих с. Покровского... Настоящим просим принять от нас сданное нам церковное имущество в связи с ликвидацией группы верующих..." Однако формальное решение о закрытии церкви, учтя все обстоятельства данного дела, должны были принять окружные власти. 10 марта 1930 года из президиума Московского окружного исполкома в Ленинский райисполком было направлено следующее сообщение: "Президиум Окрисполкома предлагает представить сведения о количестве членов колхоза "12 Октября", а также обслуживалось ли церковью с. Покровского население прилегающих селений и имеется ли поблизости другая церковь для обслуживания религиозных потребностей остальной (верующей) части населения и как велика эта часть". Таким образом, не удовлетворенные формальным решением о закрытии церкви, окружные власти настаивали на рассмотрении этого вопроса по существу.           
       Однако в том же Ленинском районе немало было и таких фактов, когда для закрытия церкви откровенно подыскивался повод. Так было, например, со знаменитой церковью в Узком. Сохранился протокол заседания президиума Ленинского райисполкома от 27 февраля 1930 года, на котором обсуждался вопрос "О неправильном использовании дома в с. Узкое". Казалось бы, формулировка не предвещает никаких бед местной церкви. На самом же деле принятое решение фактически означало, что местной церковной общине объявлена война:
"Принимая во внимание, что церковный совет церкви сУзкое обманным путем использовал строевой лес на постройку жилого дома - священнику (лес отпущен обществом на топливо гражданам с.Узкое) и постройку возвели без разрешения сельсовета, Президиум РИКа постановляет:               
1. Предложить отделу коммунального хозяйства взять на учет и зачислить в коммунальный фонд вышеназванный дом;      
2. Сельсовету немедленно выселить священника из жилого дома, передав его под квартиры трудящимся по договору;
3. Дело о самовольном (без разрешения сельсовета) возведении постройки передать районному административному отделу на предмет привлечения членов церковного совета сУзкое к уголовной ответственности".

      Вскоре церковный совет прекратил свое существование, а церковь была закрыта.

"Культурная революция" на территории Юго-Запада

       В советское время жизнь людей на юго-западе Подмосковья стремительно менялась. Особенно заметными оказались изменения в культурно-просветительной сфере. К концу 1920-х годов в каждом населенном пункте: Черемушках, Ясеневе, Конькове, Битце, Шаболове, Беляеве и других действовали начальные школы. Например, в черемушкинской школе в конце 1928 года училось 112 детей, из которых 36 были пионерами. Самой многочисленной в округе была беляевская школа, где обучалось 204 ребенка, а в Шаболовскую школу ходило всего 55 учеников. Кроме того, популярна была школа крестьянской молодежи в Битце. Здесь же расположился сельскохозяйственный техникум, готовивший специалистов по семеноводству, также весьма популярный среди местной молодежи. Так, в 1929 году конкурс в техникум составил четыре человека на место - приемной комиссии предстояло из 165 человек, подавших заявление о приеме, отобрать 40 самых достойных на первый курс.
На юго-западных территориях в 1920 - 1930-е годы активно велась работа по ликвидации неграмотности и малограмотности. Специальные школы действовали на предприятиях (например, на Черемушкинском кирпичном заводе) и при сельсоветах (например, Шаболовском). И все же среди старшего поколения неграмотных и малограмотных оставалось в конце 1920-х годов еще немало. Особенно "прославилось" в этом отношении Шаболово: в 1929 году из его 387 жителей почти треть - 116 человек - значилась как неграмотные и малограмотные. В Никольском было 69 неграмотных, а в Битце - 49. 

      Постепенно менялся облик юго-западных территорий в отношении средств связи и коммуникаций. Если до революции - в начале XX века здесь был установлен один-единственный телефон, то к началу 1930-х годов - несколько десятков. Среди новых пунктов, намеченных для телефонизации в 1929 году, значились Черемушки, где в 146 дворах проживало 734 человека и также находилось много учреждений и административных зданий - правления колхоза и совхоза, школа, кирпичный завод, сельсовет, кооперативная лавка. Действительно, в Черемушках телефон был просто необходим. В 1929 году намечалось установить телефонные аппараты также в Зюзине, Ясеневе и Семеновском. В общей сложности в этих четырех селениях в 1929 году проживало около пяти тысяч человек. К этому же времени - 1929-му - 1930-м годам - относится и полная электрификация крупнейших населенных пунктов Юго-Запада. В 1930-е годы в Ленинском районе заметно увеличилось количество школ, клубов, изб-читален, библиотек. Так, в клубе Черемушкинского кирпичного завода в 1936 году трудились три платных работника, имелся радиоузел. Радиоузлы были оборудованы и еще в двух клубах - Воронцовского кирпичного завода и расположенного рядом совхоза НКВД. Своим клубом и хорошей библиотекой, доступной для местных жителей, славился санаторий Академии наук в Узком.  
       В 1930-е годы многие жители Юго-Запада впервые увидели кинофильмы. Свои передвижные киноустановки появились в середине 1930-х годов в передовых в отношении культуры и быта селах Воронцове и Узком. Правда, они были "немые". Поэтому молодежи, которой подавай обязательно звуковое кино, приходилось добираться до Черемушек, где было сразу две стационарные звуковые киноустановки - при клубе кирпичного завода и в сельском клубе.
       На примере истории Юго-Запада ясно видно, какое важное культурно-просветительное значение для деревенского населения имело соседство промышленных предприятий, совхозов или таких учреждений, как санатории. Окруженное совхозами и заводом Воронцово, а также "промышленные" по местным меркам Черемушки не только заметно быстрее увеличивали численность своего населения, в том числе благодаря хорошей культпросветбазе, привлекавшей людей, но и отличались более высоким средним образовательным и культурным уровнем от "чисто аграрных" соседних Ясенева и Зюзина. Отдельного разговора в этом отношении заслуживает Узкое, многие жители которого не только работали как обслуживающий персонал все более популярного санатория, но и имели возможность посещать устраиваемые здесь литературные вечера, встречаться с видными деятелями науки и культуры.

Юго-Запад в 1930-е годы

Административное подчинение

       В конце 1930-х годов Ленинский район непосредственно примыкал к столице и входил в так называемую "зеленую зону" Москвы, находившуюся по целому ряду вопросов в ведении столичной администрации. Согласно решению "О лесопарковом защитном поясе г. Москвы", принятому МК ВКП(б) 16 мая 1936 года, лесные массивы Юго-Запада полностью перешли из областного подчинения в ведение столицы. Здесь запрещалась вырубка, устанавливались специальные правила пользования пастбищными и сенокосными угодьями. Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация: у себя в селе и на колхозной земле житель Конькова или Черемушек находился в "области". Но стоило ему отойти подальше от села - за ягодами или грибами, как он оказывался на территории Москвы. Интересно отметить, что раньше всех Юго-Запад "вошел в состав Москвы" для столичных почтовиков: уже начиная с конца 1920-х годов Черемушки, Шаболово и некоторые другие ближние к Москве селения обслуживались столичными почтовыми отделениями. Поэтому-то в документах сплошь и рядом можно было встретить, например, такое: "местонахождение - с. Коньково Ленинского района Московской области, почтовый адрес: Москва, п/о 17, Коньково". "Так москвичи мы уже или нет?" - спрашивали коньковцы. Это приводило к массе забавных недоразумений. 

        Упрочению связей Москвы с Юго-Западом способствовало и появление здесь во второй половине 1930-х годов общежитий нескольких крупных столичных предприятий. Так, в Битце жили рабочие завода "Серп и молот" и парфюмерной фабрики "Красная заря", недалеко от Семеновского - фабрики имени Международного юношеского дня. В 1939 году земельный участок у Воронцова был передан во временное пользование Керамзитовому заводу столичного Управления строительства Дворца Советов. В этом же году на Юго-Западе была заложена ТЭЦ-20, пущенная уже после войны.

Население

      В конце 1930-х годов Ленинский район занимал сравнительно небольшую территорию, но был в то же время одним из самых густонаселенных в области. Численность населения заметно выросла по сравнению с концом 1920-х - началом 1930-х годов. Наиболее заселенными в конце 1930-х годов были Черемушки, Семеновское, Ясенево, Зюзино, насчитывавшие по нескольку тысяч жителей. Любопытно, что с начала 1930-х годов часть сельских жителей Юго-Запада перестала заниматься сельским хозяйством и перешла работать в учреждения и на промышленные предприятия столицы. В результате резко увеличилось количество местных жителей, считавших себя "служащими". Таковых, к примеру, в Черемушках (вчера еще деревне) к 1933 году набралось 494 человека (с детьми - 886).

Природные ресурсы. Промышленность

        Несмотря на активную вырубку традиционного богатства Юго-Запада - лесов, начавшуюся еще с конца XIX века, в 1930-е годы они еще занимали более 20% территории района - преимущественно березовые и дубовые рощи.
        В 1930-е годы продолжали активно разрабатываться богатые залежи глины у сел Черемушки, Битца, Котлы. Здесь действовало несколько кирпичных заводов, реконструированных в первой половине 1930-х годов. Теперь все наиболее трудоемкие процессы - добыча глины, формовка и другие были механизированы. Быстрое промышленное развитие московского региона обусловило острую нужду в кирпиче - главном строительном материале, без которого не обойтись. В 1938 году на крупнейшем в этой местности Черемушкинском кирпичном заводе работало 1,3 тысяч человек, выпустивших около 100 миллионов штук кирпича. Второй по величине - Воронцовский завод при 400 работающих произвел 25 миллионов штук. Успешно продолжало работать в 1930-е годы и единственное на Юго-Западе предприятие легкой промышленности - фетро-обувная фабрика в Битце, выпускавшая мужские, женские и детские сапоги.

Сельское хозяйство

         Будучи традиционно сельскохозяйственным регионом, Ленинский район и в конце 1930-х годов продолжал занимать первое место в Подмосковье по развитию садов и ягодников. Здесь была организована республиканская плодово-ягодная станция, занимавшаяся выведением новых сортов ягод и повышением их урожайности. Для того чтобы убедиться, каких успехов достигли перед войной труженики Юго-Запада, достаточно было заглянуть на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москве. Новой отраслью сельского хозяйства Юго-Запада 1930-х годов стало свиноводство. Рабочие свиноводческого совхоза "Воронцово" попали вместе со своими питомцами на ВСХВ 1939 года. Впрочем, в Воронцове появилась и другая достопримечательность, привлекавшая всех окрестных и московских мальчишек: здесь открылся конезавод.

Культура. Образование. Здравоохранение

       К 1930-м годам относится и открытие на Юго-Западе еще двух (кроме "Узкого") домов отдыха и санаториев: в 1931 году Мособлздравотдел открыл в Битце Дом младенца, вскоре превратившийся в детский санаторий, а в 1936 году в Черемушках работал Московский областной дом отдыха агрономов. 
        За 1930-е годы многое было сделано в Ленинском районе в области образования и повышения культурного уровня населения. Так, число школ увеличилось здесь в два раза (в конце 1930-х годов их было около 70). Важно отметить, что если в 1920-е годы здесь имелись только начальные школы, то к концу 1930-х годов насчитывалось 12 средних школ. Продолжал успешно готовить учащихся Битцевский сельхозтехникум. Наконец, в конце 1930-х годов на Юго-Западе появилось первое высшее учебное заведение - в Черемушках, получивших статус рабочего поселка, открылся корпус Московского зооветеринарного института. На Черемушкинском кирпичном заводе стала выходить единственная на Юго-Западе многотиражная газета - "Красный кирпичник".

Юго-Запад на картах Генерального плана развития и реконструкции Москвы 1935 года

        В 1935 году был принят Генеральный план развития и реконструкции Москвы, по которому юго-западным территориям, которые планировалось включить в состав столицы, отводилась совершенно особая роль. Здесь предполагалось создать не просто "вторую Москву" - огромный жилой район, в котором могли бы жить 1,5 миллиона человек, но своеобразный "город будущего" с соответствующей планировкой и застройкой. Юго-Запад не случайно был выбран для этих целей. Изучив все аргументы "за" и "против", специалисты привали к мнению, что климат Юго-Запада наиболее благоприятен для здоровья человека. Расположенные на Теплостанской возвышенности, эти территории не только получают больше солнечных лучей, но и имеют специфическую розу ветров: сюда чаще поступают потоки чистого воздуха с юго-запада. Привлекала и живописная холмистая местность, и местами нетронутые леса, и обилие садов, старых усадеб с парками. Строители же смотрели на Юго-Запад "со своей колокольни": благоприятный грунт - сухой, мало плывунов.          
       Весной 1935 года был объявлен конкурс архитектурных проектов застройки Юго-Запада. "Установка" была одна: это должен быть город будущего, город коммунизма со всеми возможными удобствами для жителей. Только что закончившееся успешное строительство 1-й очереди московского метро, которое современники назвали подземным дворцом, казалось, не оставляло сомнений, что город будущего на Юго-Западе тоже будет.
Архитекторам предложили дать волю своей фантазии. В результате архитектор Фридман представил проект "коммунистической Венеции": улицы предлагалось заменить водными магистралями с соответствующим транспортом, многочисленными пляжами и т.д. Загвоздка была вроде бы за малым: где взять столько воды?
Пока архитекторы составляли проекты, при отделе планировки Моссовета была создана "Архитектурно-планировочная мастерская юго-западной территории", в которой вместе работали архитекторы, инженеры и экономисты. Консультантами были приглашены известнейшие архитекторы - академики А.В. Щусев и И.В. Жолтовский. Современники вспоминают, что одним из главных "моторов" освоения Юго-Запада был Л.М. Каганович - тогдашний столичный партийный руководитель. По его инициативе был проведен необычный эксперимент - одна из первых в Москве аэрофотосъемок с воздуха. На месте планируемых главных магистралей Юго-Запада (в том числе на месте современного Ленинского проспекта) земля была предварительно размечена и... окрашена в белый цвет, чтобы на фотопленке было заметнее. Так Л.М. Каганович "с воздуха" контролировал идеальную прямоту будущих магистралей. Тогда же, в середине 1930-х годов, было решено: на Юго-Западе, предназначенном для жилого массива, нового промышленного строительства не будет.

        Какие же новые идеи и решения предлагали архитекторы? В каких условиях должен был жить "человек будущего"? Многие из новаторских идей 1930-х годов и сейчас кажутся фантастикой, к другим мы сегодня уже привыкли. Но самым важным достижением середины 1930-х годов стала выработка принципиально новой концепции культуры. На смену аскетизму - идеалу революционной эпохи, воплощенному и в государственной политике, пришло понимание: человеку присуще стремиться к красоте, качеству и удобствам, и ничего "буржуазного" в этом нет. Вот как об этом говорил будущий "автор Черемушкинских пятиэтажек" Н.С. Хрущев: "В последние годы ты в Москве... покончили со строительством так называемых "коробок" и подняли вопросы архитектуры на высоту, которой они заслуживают... Стиль, достойный советской эпохи, должен сочетать и красивый фасад жилья, и удобное расположение, и планировку". Впервые во всеуслышание было заявлено, что советская семья должна жить не в коммуналке, которая в 1920-х годах пропагандировалась как прообраз коммунистического общежития, а в отдельной квартире со всеми удобствами, где каждый член семьи имеет свою комнату. Все это впервые должно было воплотиться в новом жилом массиве Юго-Запала. В середине 1930-х годов подобные идеи казались почти невероятными. Планировалось строить большие 7 - 11-этажные дома с лифтами, где первые этажи были бы отданы под магазины, рестораны, парикмахерские, почту, а на крышах и лоджиях разбиты зеленые насаждения. Любопытно, что постановлением правительства от 23 апреля 1934 года были определены новые жилищные стандарты, согласно которым каждая квартира состояла не только из жилых комнат и кухни, но и прихожей, столовой, кладовой. Дома планировались с высокими (3,2 метра) потолками. Неподалеку от каждого жилого комплекса должны были вырасти многоэтажные гаражи, гостиницы, "вписанные" в бережно сохраненную природу Юго-Запада. Тогда же, впервые в отечественной архитектуре, был провозглашен и принцип квартального строительства. Специальный жилой квартал планировалось воздвигнуть для ученых. Быстрота возведения жилья должна была достигаться за счет внедрения индустриальных методов, стандартизации деталей, использования изобретений. Так, было предложено монтировать стены уже оштукатуренными, а паркет (!) выпускать особыми рулонами, которые разворачиваются и прибиваются к полу. Чтобы не тратиться на дорогой асфальт, академик А.В. Щусев предложил уровнять дороги, а затем от мощных генераторов провести электрический ток сквозь верхний слой почвы. "Почва запекается, и в течение нескольких часов образуются километры прочного, похожего на асфальт грунта", - утверждал он.  
       По первоначальным прикидкам, первая очередь жилого комплекса на Юго-Западе (150 - 200 зданий) могла быть готова к концу 1945 года. Пока же шли проектно-изыскательские работы, архитекторы предлагали все новые и новые проекты, что обходилось "в копеечку". Сегодня из рассекреченных решений Моссовета мы знаем, во сколько, например, обошлась Кагановичу та необычная аэрофотосъемка с последующим составлением на ее основе фотосхемы в 10 экземплярах.   
      Это стоило казне 300 тысяч рублей, а всего только в 1935 году на работы по "освоению юго-западных территорий" Моссовет дополнительно выделил более 4 миллионов рублей - огромную по тем временам сумму. Накануне войны значительная часть подготовительных работ была завершена. Можно было начинать непосредственное строительство, и кое-где (в начале современного Ленинского проспекта) работы уже разворачивались. Массовому строительству помешала война.