Культурно-историческое и социально-правовое поля эротики и порнографии

 

 

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ НИИ

КУЛЬТУРНОГО И ПРИРОДНОГО НАСЛЕДИЯ

 

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЕ

ПОЛЯ ЭРОТИКИ И ПОРНОГРАФИИ.

( ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ)

 

Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук

 

Специальность 24.00.02 – Историческая культурология

 

 

Научный руководитель:

доктор исторических наук,

профессор Н.Б.Лебина.

 

2003

 

Введение

 На современном этапе проблема человека – его природы, смысла и предназначения, интересов, прав и свобод – все активнее перемещается в центр культуры и социальной практики. В связи с этим происходит трансформация методов научного изучения человека. Ныне в сфере научного знания основополагающей является идея поиска способов постижения целостности разнообразных гуманитарных систем, самой сложной из которых является человек. Долгое время в сфере общественных наук развивался процесс дифференцированного познания. Видный теоретик М.Хайдеггер отмечал, если в наши дни мы знаем о человеке неизмеримо больше, чем знали о нем в прошлом, то это далось дорогой ценой – утратой понимания того, что есть человек в целостной полноте его бытия.( Цит по: Новые тенденции Западной социальной философии. М.,1988.С.86.) Преодоления данного недостатка в изучение человека возможно посредством четкого осознания того, что он является трехсторонней био-социо-культурной системой. Неудивительно, что проблема человека имеет общенаучный характер. Многие современные культурологи полагают, что постижение человека в его тотальной целостности достигается усилиями всей культуры и многих отраслей научного гуманитарного знания. В целом на современном этапе, как подчеркивает известный английский социолог А. Гидденс в работе : Девять тезисов о будущем социологии» прежние междисциплинарные границы в социальных науках утрачивают былую четкость.(Гидденс А. Девять тезисов о будущем социологии \\.THESIS. Теория и история экономических социальных институтов и систем. 1993. Т.1.С.158.) Изучение человека как био-социо-культурной системы предполагает познание целостности человеческого бытия в единстве его сущности и существования, в диалектике общего, особенного и единичного. Важно исследовать целостность бытия человека в мире, его отношение к природе, обществу, культуре, к другому и самому себе. Не менее актуальным является изучение специфики социальной значимости биологических циклов человеческого существа, а также принципов сотворения человеком его среды обитания, а также пути воздействия культуры и искусства на человеческую природу. Значительный интерес для познания человека как сложной системы представляет рассмотрение творчества писателей, художников, скульпторов, кинематографистов в качестве способа отражения гуманитарных проблем.

Комплексный подход к изучению человека предполагает его рассмотрение как существа имеющего тело, которое занимает определенное место в физическом пространстве. При этом сосредоточение лишь на сознание и духовности человека так же пагубно, как приравнивание людей к животным, имеющим лишь инстинкты. Французский социальный теоретик П. Бурдье отмечает, что « человеческие существа являются в одно и тоже время биологическими индивидуумами и социальными агентами, конституированными в отношении и через отношение с социальным пространством.» ( Бурдье П. социология политики. М.1993.С.35.) В современных теориях телесности человеческое тело является посредником между индивидуальным и социальным.. Не существует «чистого природного тела», тела вне истории общества. Культура и власть формируют, переконструируют и регулируют физические и биологические потребности человеческих тел.

Власть старается подчинять тела социальным правилам. При этом самой простой формой подобного дисциплинирования является одежда. Она может быть рассмотрена в качестве инструмента, посредством которого тела подчиняются социальным правилам. Власть и конкретное историческое время по мнению французского философа М де Серто « записывают закон « на человеческом теле с помощью моды на одежду и прически, посредством орденов, татуировок и следов от наказаний и пыток. Даже    движения и привычки, которые подчас кажутся инстинктивными (гигиена, питание, способы удовлетворения естественных потребностей), на самом деле сформированы в первую очередь традициями культуры. Это положение в огромной мере относится и к сфере сексуальности. Власть, культура и секс прочно связаны между собой. Секс является одним из выражений культы и одновременно испытывает ее влияние. Взаимосвязи между культурой и сексом очень сложны и тесны. Часто невозможно понять коды сексуального поведения людей без знания культуры. Но в то же время многие парадигмы культурного развития напрямую связаны особенностями             взаимоотношений полов.          Сексуальность является неотъемлемой частью личности. Выдающийся современный психолог В. Франкл пишет: «Человеческая сексуальность – это больше, чем просто сексуальность, и большим, чем просто сексуальность, она является в той степени, в какой   она – на человеческом уровне - выступает носителем внесексуальных, личностных отношений.» ( Цит. по : Билич Г. , Божедомов В. Репродуктивная функция и сексуальность человека. Спб, 1999.) Следует добавить, что сексуальность выступает также носителем культурных и социально-политических ориентиров конкретного общества., показателем степени свободы личности и уровня демократичности общественных отношений.. Сексуальные проблемы , связанные с регулированием репродуктивности, половых перверсий и т.д., часто являются предметом политической спекуляции. И в этом контексте вполне объяснимо появление, например, книги В. Жириновского « Азбука секса». Особой научно-практической остротой отличает проблема взаимосвязи секса, власти и культуры в современной России, где идет процесс формирования гражданского общества. В списке его главных ценностей, наряду с главенством закона, важное место занимают личная свобода, защита частной жизни, равенство граждан. Это определяет актуальность исследования вопросов регулирования сферы интимной жизни как с помощью законодательных актов, так и посредством нормализующих суждений.

Целью данной диссертации является изучение проблем взаимосвязи культуры, сексуальности и властных инициатив., направленных на ее регулирование на примере функционирования в социальном пространстве феномена порнографии. Для раскрытия основной цели необходимо решить конкретные исследовательские задачи, в частности, выявить культурологическую сущность понятия « порнография»; определить динамику изменения властного и общественного дискурсов в отношении порнографии ; проанализировать законодательные инициативы, направленные на нормирование производства и распространения порнографической продукции.

Методологическую базу диссертации составляют труды целого ряда теоретиков, исследовавших проблему социализации личности, – М.Вебера, Э.Дюркгейма, Т. Парсонса, Р.Мертона, М. Мид Э. Эриксона, Э .Фромма, В. Франкла, М.Хайдеггера В диссертации используются концептуальные подходы психоанализа, родоначальником которого является З.Фрейд. Важное значение имеет, в частности, положение ученого о том, что не только личностное, но социальное развитие человека объясняется действием « либидо». З Фрейд полагал, что на этой бессознательной, но всепроникающей доминанте базируется не только развитие человека как индивидуума, но и исторический процесс в целом. (Фрейд З. Введение в психоанализ. М., 1989. С.119-230) В диссертации использованы методологические подходы к проблемам взаимоотношения власти и сексуальности, разработанные М.Фуко . Основным трудом по данному вопросу является трехтомная « История сексуальности». Наиболее интересным представляется идея М. Фуко о том, что при переходе к капитализму часть регулирующих и карательных функций в сфере сексуальности, переходит от государства в руки профессионалов.

В структурно-методологическом плане для постановки диссертационного исследования стали особенно ценными труды П. Бурдье. Выбор концептуальных положений этого теоретика как методологической основы исследования проблем феномена порнографии в современном обществе обусловлен тем, что в его трудах в качестве эмпирического материала выступали явления моды, дизайна, искусства, фотографии в ХХв. В целом теория П. Бурдье – это интеграция социологии, социальной антропологии, культурологии и в определенной степени права.

Этот последний компонент особенно отчетливо проявляется в гипотезе П. Бурдье о функционировании в человеческом сообществе неких полей. В данном понятии социолог пытается объединить человеческий фактор, а конкретнее, действия индивидуумов , подчиняющиеся определенным , строго конкретным законам данного поля , не всегда уловимый духовный контекст, то, что часто в социальных исследованиях называют духовной атмосферой, а также элементы    социальной организации, а подчас и социальных структур. Согласно концепции П. Бурдье, поля чрезвычайно разнообразны. Однако в их совокупности существует определенная иерархия. Поле власти является господствующим в   этой иерархии. Оно репродуцирует определенные нормы социального контроля и стремится навязать свои законы иным, подчиненным полям, хотя они все же обладают достаточной долей автономности. Более того, поле власти способно формировать новые поля посредством своих нормирующих практик.

Эмпирическая база исследования достаточна специфична. В нее входят как тексты философско-культурологического содержания, так и некоторые изобразительные материалы, позволяющие рассуждать о визуальных образах, которые относят к разряду порнографии. Важную часть эмпирической базы составляют правовые документы.

Впервые в отечественной культурологии используется понятие «поля», введенное П. Бурдье. Научная новизна определяется и стремлением проанализировать визуальные образы порнографического искусства как материал, отражающий культурно-бытовые проблемы современности.

Признание человека био-социо-культурной системой предполагает и осознание синкретичности развития социальных институтов, культуры и искусства и сексуальной сферы. Действительно, принципы классификации человеческих общностей обычно опираются на выделение способов производства и распределения пищи и материальных ценностей. Способы биологического воспроизводства и роли полов тесно связаны со структурой общества в целом, и все факторы, влияющие на   материальное производство, в конечном итоге затрагивают и размножение людей.

Секс – это основной инстинкт человека, являющийся стержневым законом Природы, самым необходимым условием функционирования жизни на нашей планете. И хотя до середины ХХ в. серьезные попытки изучения сексуального поведения человека предпринимались сравнительно редко, во многих философских системах проблема половых различий, вопросы зачатия, беременности и родов, анатомия и физиология половых органов, сексуальная техника, сексуальные перверсии занимали огромное место. Неоспоримо существование античной эротологии. Платон отмечал значение Эроса как основной жизнетворной силы,

 Еще больше внимание эти вопросам уделяла философия народов Востока. Здесь сексуальность рассматривалась как естественная сторона человеческой жизни. Отношение к телу и чувственности, любовная техника являлись целостной жизненной философией.

 В конце XIX – в начале XX вв. любопытнейшую концепцию трактовки значимости сексуальности в человеческом обществе предложил З.Фрейд, положивший сексуальное влечение в основу психоанализа.    «Человеческая культура зиждется на двух началах: на овладении силами природы и на ограничении наших влечений. Скованные рабы несут трон властительницы. Среди побежденных таким образом компонентов влечения выделяются силой и дикостью компоненты сексуальных влечений – в более узком смысле. Горе, если бы они были освобождены: трон был бы опрокинут, властительница была бы попрана.»,- указывал З. Фрейд – ( Фрейд З. Психоаналитические этюды.М.,1992.С.115)

Сексуальное влечение и влечение к самосохранению, согласно концепции З. Фрейда, объединены в одну категорию – созидательную, определяемую как влечение к жизни и условно называемую - Эрос. Противостоит Эросу категория разрушительных влечений, определяемых как влечение к смерти и называемое Танатос. В борьбе с Эросом Танатос материализуется в таких формах человеческого поведения, как разрушение, деструкция, неприятие полноценных форм бытия, интерес к смерти, стремлении к неограниченному диктату над чувствами и волей людей. В жестоком преследовании свободных сексуальных проявлений некрофилическая сущность Танатоса.    Он, таким образом, посягает на сам факт существования жизнетворного явления Природы, любыми путями пытаясь принизить его значение, низвести его до уровня порочного, греховного развлечения, снисходительно соглашаясь признать его утилитарную полезность только для целей продолжения рода.

Фрейд утверждал, что человек является полем битвы между Эросом и Танатосом. Этот тезис может быть применен и к полю культуры, где тенденция поля власти осуществить жесткий контроль над социальным и индивидуальным поведением членов общества есть ничто иное как влечение Танатоса.

Законы Природы существуют независимо от социальной практики и поэтому стоят вне шкалы индивидуальных или массовых ценностей, так же как смена времени года или земное притяжение. Сексуальное влечение – закон природы и, следовательно, не может подвергаться ни объективной, ни тем более, моральной оценке.

Интерес к человеческой сексуальности в ХХ в. стал принимать ярко выраженные формы. На эту тему размышляли и русские философы. Н.Бердяев писал в «Метафизике пола и любви» : « … половой вопрос – самый важный в жизни, основной жизненный вопрос, не менее важный, чем так называемый вопрос социальный , правовой, общеобразовательный и другие общепризнанные получившие санкцию вопросы, этот вопрос лежит гораздо глубже норм семьи и в корне связан с религией, религия вокруг пола и развивалась, так как половой вопрос есть вопрос жизни и смерти.» (Бердяев Н. Метафизика пола и любви. Спб.,2000. С.40.)

В 60-70-х гг. ХХ в. массовое движение протеста против централизации власти и авторитаризма   нашло свое выражение в сексуальной революции. В это время в мире возникли общественные движения, участники которых рассматривают секс как средство общения и эмоционального самовыражения, имеющего самостоятельную ценность. При этом проявления чувственности и сексуальности могут быть многообразны, а понятие « секс» не исчерпывается половым актом. Кардинальное изменение системы ценностей     во второй половине ХХ в. привело к тому, что сексуальное влечение и плотские радости перестали трактоваться как аморальное явление. Это расшило и сферу научных подходов к изучению сексуальности . Ныне существуют крупные международные и национальные центры изучения сексуальности, к числу которых в первую очередь относится Институт Кинзи в США. Американские сексологи сделали много ценных наблюдений. А в контексте данного исследования представляет наиболее интересной идея сексологов У. Мастерса и В.Джонсона о том, что « в разные времена болезни, творческие способности, агрессию, эмоциональные расстройства, а также подъем и упадок культур пытались истолковать исходя из избытка или недостатка половой активности или непривычного сексуального поведения и неподобающих мыслей.» (Цит.: Билич Г. , Божедомов В. Репродуктивная функция и сексуальность человека. Спб, 1999.) Определенные подвижки происходят и в российской науке. В 1973г. был создан всесоюзный исследовательский центр по вопросам сексопатологии. В 80-е гг. появились специальные кафедры при медицинских вузах для подготовки врачей сексопатологов. Однако следует констатировать, что в целом российская наука делает первые шаги в этой области.

Ныне и отечественные сексологи считают необходимым различать сексуальную потребность, присущую всему живому, и сугубо человеческие сексуальные желания, при которых снятие напряжения играет достаточно заметную, но не доминирующую роль. Именно человека характеризует понятие «иррациональное удовольствие», далеко выходящее за рамки простого жизнеобеспечения. Просто сексуальное удовлетворение доставляет удовольствие от снятия напряжения, но то сексуальное удовольствие, которое называется радостью, возможно лишь в условиях избыточности и свободы. Именно эта избыточность и порождает стремление к отражению художественными средствами сексуальной жизни человека. Только эта избыточность и свобода могли породить сугубо человеческий феномен – эротизм.

Эротизм прямо противоположен психологической недостаточности, утилитарности сексуальных отношений, влечению к угнетению человеческого духа и манипулированию им. Но эротизм дает человеку не только наслаждение более высокого порядка, чем простое удовлетворение полового инстинкта, но и ощущение внутренней свободы и возможность пересмотра шкалы социальных ценностей в пользу истинно человеческих радостей, порождаемых психологической избыточностью здоровых и независимых натур.

Одновременно человеческая сексуальность – не есть погоня за удовольствием, она включает множество социальных, этических, эстетических и психологических мотивов. Известный сексолог И.С.Кон считает, что один и тот же половой акт может быть средством:

1. релаксации, разрядки полового возбуждения, 

2. прокреации (деторождения), где важен не столько процесс, сколько его конечный результат,

3. рекреации, чувственного наслаждения, выступающего как самоцель,

4. познания, удовлетворения своего сексуального любопытства,

5.коммуникации, когда сексуальная близость выступает как момент психологической личностной интимности, выхода из одиночества,

6.самоутверждения, когда на первом плане – потребность индивида проверить или доказать самому себе и другим, что он может быть привлекать, нравиться,

7. достижения каких-то внесексуальных целей, материальных выгод или повышения своего социально-психологического статуса.

8. поддержания определенного ритуала или привычки,

9.компенсации, замены каких-то недостающих форм деятельности.

( Кон И.С. Введение в сексологию М.,1999.С.62-64.)

Подобное многообразие содержания сексуальных контактов – лишнее свидетельство их прочной связи с самыми различными сторонами жизни индивидуума и общества в целом.

Однако наиболее убедительным доказательством единства или взаимопересечения поля человеческой сексуальности и культуры является перманентное присутствие эротического начала в произведениях искусства. 

Первые произведения искусства, свидетельства о которых сегодняшнее человечество имеет благодаря археологическим находкам, носили, если применять сегодняшнюю терминологию сугубо эротический характер. Фигурки, изображающие человеческое тело или сексуальные действия, являлись символом плодородия. Изображения человеческих половых органов были объектами поклонения( Подробнее см.:Лев-Старович Зб. Секс в культурах мира. М.,1991.) Религиозно-эротическое искусство отражало аспекты сексуальных отношений, являвшихся важными и необходимыми для выживания и человека как вида, и в первую очередь половой акт с целью продолжения рода. Одновременно большинство культур древности порождали формы эротического искусства, не имевшие сугубо религиозного отношения.( Подробнее см.: Келли Г.Ф. Основы современной сексологии. М.,1997.С.612-632.)

 В любой культуре существуют определенные запреты и предписания, посредством которых общество унифицирует поведения своих членов. Обычно по типу половой морали культуры делят на антисексуальные и пермиссивные ( терпимые) К числу последних относятся культуры Индии и Востока, что находило отражение и в искусстве При этом с глубокой древности в нем преобладали сюжеты единения мужского и женского начал . Китайские и японские художники обычно изображали любовников одетыми в причудливые одежды, но это не уменьшало эротического или даже порнографического содержания живописи. Мужчины и женщины могли быть скрыты даже ширмами, но половые органы были изображены анатомически точно. В пермиссивных культурах секс присутствовал не только в изобразительных видах искусства, но и в вербальном отражении – прежде всего, в литературе.

В дохристианской Европе к различным проявлениям эротизма относились вполне терпимо, он даже считался элементом богослужения, да и самих богов наделяли высоким уровнем эротизма (Зевс, Дионис, Пане, Афродита и т.д.). Оргиастические формы богослужения были распространены в Вавилоне, Армении, Финикии, Кипре и др. Это явление находило свое отражение и в искусстве фрески и скульптуры в храмах, и в декорировании домашней утвари.

Гетеры способствовали развитию утонченного эротизма, а искусство в свою очередь избирало гетер главными своими объектами. Несмотря на крайнюю вульгарность и жестокость сексуального бытия того времени, формы его отражения средствами искусства были достаточно утонченны и имели неоспоримую художественную ценность. И следует заметить, что в данной ситуации поле власти в понимании репродуцирования государственных инициатив развивалось в одном направлении с    полем религии. В связи с этим    господствующее поле терпимо воспринимало существование поля   откровенной сексуальности.

Все греческие классические писатели отдавали дань порнографии. Эврипид в « Электре» и Софокл « в « Царе Эдипе» описывают инцест, пьесы Аристофана, особенно « Лягушки» изобилуют откровенностями и грубостями. Жестким эротизмом было наполнено и изобразительное искусство Обожествление прекрасного сильного мужского тела как основного объекта искусства Древней Греции и Рима сочеталось с широким распространением сексуальной перверсии – гомосексуализма. Классическими примерами римской откровенно эротической литературы являются « Наука любить» Овидия и « Сатирикон» Петрония.

Еще в большей степени единства сексуальности и искусства проявляется в народном фольклоре.  Этнографы и литературоведы, изучающие так называемую смеховую культуру, обратили внимание на то, что и в фольклоре, и в древних ритуалах существует тесная связь между смехом и сексуальностью. Смех выступает как жизнедатель, очистительное, животворящее начало, противоположное смерти. Как писал В.Я. Пропп, обобщая большой этнографический и фольклорный материал, « божество, смеясь, создает мир или смех божества создает мир… При вступлении в мир смеется богиня родов, смеется мать или беременная…» Порождение новой жизни – прообраз всякого иного творчества, а акт творчества должен быть праздничным, свободным от ограничений. Не случайно первобытные праздники содержали многочисленные оргиастические элементы, нарушение всех и всяческих, в том числе сексуальных табу. Как считает О.М. Фрейденберг, ассоциативная связь между оплодотворением, сексуальностью, праздником и смехом распространяется и на сами гениталии, а также на « срамные» слова и действия. В древности существовал ряд праздников, участники которых, чтобы вызвать смех, показывали друг другу « срамные вещи и говорили скабрезности. В средние века во время пасхальной церковной службы священник специально смешил прихожан, вызывая у них очистительный « пасхальный» смех,

Смеховая культура подразумевает не столько спонтанные реакции, сколько особый сексуальный юмор, а также связь с праздничными игровыми элементами общественной жизни. Русская культура особенна богата элементами сексуального юмора. Эротический подтекст очевиден в старинных частушках - скоморошинах, в которых юмор построен на использовании элементов непристойности.   Тот же подтекст наблюдается и в пословицах. В 1972г. в Гааге вышла любопытная книга « Русские эротические пословицы». Число эротических жанров велико: это и сказки, и загадки, и частушки, и анекдоты. Чрезвычайно интересна и русская эротическая игрушка, в том числе и знаменитый Ванька - Встанька. Большую пищу для размышления дает и фольклорное изобразительное искусство, в частности, русский эротический лубок.

Таким образом, народная культура, даже в период безраздельного главенства церкви в государстве отводила сексу естественное и необходимое место, как основе сохранения и развития жизни.   Как известно, в вербальных формах фольклора часто используется ненормативная лексика. При этом все попытки отретушировать тексты приводят лишь к извращению их сути и обеднению колорита, делая совершенно бессмысленной их публикацию. Устное народное творчество развивается само по себе, не считаясь ни с какими догмами и канонами. Его нельзя запретить как книжку или кинофильм, нельзя перекрыть каналы его распространения, нельзя отсечь полноводную реку народной культуры от ее истока. Фольклор доказал, сохранив систему ценностей, что секс вечен как жизнь независимо от роли божеств – Христа, Будды или пророка Мухамеда.

Тем же, кто воспринимает народное творчество как некий досадный пережиток, не следует забывать, что именно из него проистекают все без исключения виды и жанры современной духовной культуры человека. Этот вид искусства не скрывается и не реализуется в самиздатовских копиях, он открыт и доступен, хотя целый ряд его произведений можно подвести под понятие порнографии.

Краткий экскурс в историю человечества в целом и искусства в частности    позволяет   утвердить, что сексуальность не представляет собой нечто исключительное, а символизируется в полном соответствии с общей логикой развития культуры и искусства. Культурно-историческое поле сексуальности как выражение одной из важнейших форм человеческого существования характеризовалось единством.

 

 

Глава вторая.

Эротика и порнография: парадокс противопоставления.

Нарушение единства культурно-исторического поля сексуальности было вызвано развитием социального контроля над интимной жизнью людей и как следствие, за развитием различных видов искусства ее отражающих. Первой миссию почти тотального контроля над полем сексуальность взяла на себя христианская религия. Став господствующей в Европе после распада античной культуры, в своем стремлении к безграничной власти над телами и душами людей она обрушилась на самое доступное из человеческих влечений – на сексуальное. Плоть и дух человека были однозначно и безапелляционно противопоставлены друг другу. Приведем для примера строки Апостола Павла из Первого послания к коринфянам.

«Разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!   Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? Ибо сказано: «два будут одна плоть».    … А о чем вы писали мне, то хорошо человеку не касаться женщины». В христианской морали сексуальное сношение по своей природе считалось нечистым.   Блаженный Августин определил сексуальный акт как нечто совершенно отвратительное, как тяжкий грех. Каждый ребенок зачатый таким образом рождался во грехе и только Христос был зачат без отвратительного секса, так что единственная возможность обрести Христа в своей душе и искупить грех заключалась в воздержании. Это была своего рода антисексуальная революция. В эпоху европейского средневековья в поле власти, куда прочно входили институты церкви, священнослужители и христианские моральные нормы, из всех возможных грехов самыми тяжкими считались сексуальные, т.е. проявления природного влечения. В основе столь жестко негативного отношения к эротизму лежит миф об Адаме и Еве, которые жили в Эдемском саду, при этом были в полном неведении относительно понятия добра и зла, включая понятие «стыд» и «бесстыдство»: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Бытие 2;25).   Как видим в их наготе не было ничего бесстыдного и противоречащего воле Всевышнего, но когда они вкусили запретный плод познания добра и зла, их нагота внезапно стала непреложным табу.

Христианское разделение на душу и тело, где тело изначально греховно и презренно, как и его функции и потребности, оказывает негативное влияние и на изображение обнаженного тела, которое, естественно, стало трактоваться как безобразное.

Цель такой метаморфозы – принизить, низвести до уровня безнравственных самые природные влечения человека, заставить его стыдиться этих влечений, превратить его из гармонично развивающийся личности в покорного раба божьего, в некое не рассуждающее животное, которому если и разрешено совокупляться с существом противоположного пола, то только лишь с целью преумножения себе подобных, да и то совершая при этом так называемый первородный грех.

Совершенно нормальные люди оказались под гнетом вины за то, что они нормальны и здоровы. Фридрих Ницше писал:    «Христианство поднесло Эроту чашу с ядом – но он не умер, а только выродился в порок»      

Однако наряду с церковным аскетизмом в средневековом обществе легально существовала карнавальная культура. Продолжая традиции древних оргиастических праздников, средневековый карнавал допускал и демонстрацию обнаженного тела, и переодевания мужчин в женскую одежду, и открытое выражение эротики Поле повседневной жизни включало в себя смесь элементов поля аскетизма и карнавала. Пересечение этих двух полей создавало условия базу для расцвета искусства. Возрождение вновь открыло красоту и эротики обнаженного тела .Эротика наполняет и литературу . В это время в Европе распространяется книгопечатание. И первым печатным произведением эротического жанра становится « Декамерон» Бокаччо, опубликованный в 1371 в Венеции. Печатная форма этого произведения способствовала его значительно более широком распространению., нежели более ранних эротических сочинений, существовавших в рукописном виде. Вообще технический прогресс играет отнюдь не последнюю роль в регулировании процессов как эротизации, так и деэротизации общества.

Дальнейшее развития поля власти в период становления буржуазного общества вело к тому, что человек рассматривался преимущественно как «хомо экономикус», который реализует себя в труде и деловом общении. На смену христианскому аскетизму пришла буржуазная мораль самоограничения. Весьма символичным в этом контексте является названий ведущей книги М.Вебера « Протестантская этика и дух капитализма». Известный российский сексолог И.С.Кон отмечал. что «буржуазная культура нового времени разрушила структуру, одним полюсом которой была аскеза, а другим - карнавал» (Кон И.С. Введение в Сексологи. М.,1999.С.88.)

Эротизм вступил в противоречие со стремлением верхушки социальной пирамиды безраздельно властвовать, унифицировать, с одной стороны, и с постоянной внутренней не свободой, с другой. З.Фрейд обозначил стремление поля власти даже в начале ХХ в. умолчать о необходимости свободы сексуальных отношений. Он подчеркивал, что общество « создало высокий идеал нравственности (нравственность – это ограничение влечений), осуществление которого оно требует от каждого из своих членов, не заботясь о том, насколько трудно дается это послушание каждому в отдельности. Но вместе с тем оно не настолько богато или не настолько хорошо организовано, чтобы оно могло вознаграждать каждого индивида соответственно размерам его отказа от удовлетворения влечений. Таким образом, общество представляет индивиду решение вопроса о том, каким путем он может получить достаточную компенсацию за принесенную им жертву. Чтобы сохранить душевное равновесие. Но в общем он должен психологически жить вне своих возможностей, так как его неудовлетворенные влечения заставляют его ощущать культурные требования как постоянный гнет. Таким образом, общество поддерживает состояние культурного лицемерия, которому должны быть присущи чувство неуверенности и потребности защитить свою очевидную лабильность запретом критики и дискуссии».(Фрейд З. «Психоаналитические этюды».М.,1989. С.89.)

Известно, что эротизм способствует повышению уровня индивидуализации и независимости человеческого духа, а следовательно, открыто противостоит все формам политического и нравственного диктата.    По этому именно эротизм является крайне нежелательным явлением для поля власти. Именно в период оформления капиталистического поля власти происходит искусственный процесс обособления полей функционирования эротики и порнографии. И хотя совершенно очевидно, что сравнивать эротику и порнографию – то же самое, что сравнивать широкое и горячее, все же придется пользоваться традиционной лексикой. В привычном понимании эротика - это , прежде всего, сексуальные чувства, фантазии и переживания, , а также то, что их вызывает. В отличие от порнографии трактует сексуальность облагороженной, очеловеченной. Такую формулировку предлагает Полный сексологический словарь, изданный в Москве в 1999г. Термин «порнография», означающий непристойное, вульгарно-натуралистическое изображение или словесное описание полового акта,. имеющее целью половое возбуждение, возник в 18 в.. Толчком стало появление во Франции книги Ретиф де ла Брестонна « Порнограф или размышление порядочного человека об истинной безнравственности проституции». В этом сочинении затрагивались вопросы, считавшиеся в то время неприличными, потому название книги стало нарицательным. К порнографии стали относить литературные публикации и изображения, предназначенные для возбуждения людей. Множества литературных произведений( в том числе и таких авторов как Петроний, Сенека, Рабле) , а также многие классические живописные работы были запрещены, В дальнейшем многие произведения, ранее считавшиеся порнографическими, стали относиться к эротическим, например, « Декамерон» Бокаччо, картины Ф.Буше и др.

Следует отметить, что обыватель воспринимает половой акт, прежде всего, как способ снятия напряженности, как естественное отправление или как возможность некоего самоутверждения. Неудивительно, что произведения эротического искусства вызывают горячий интерес у обывателя, но при условии сугубо индивидуального их восприятия в качестве экзотического запрещенного плода. Наряду с жесткой политикой власти эта ментальная установка обывателя тоже способствовала обособлению поля порнографии как некой субкультуры. Но границы ее очень расплывчаты.

 Современные   сексологические словари полны довольно туманных формулировок, авторы которых как будто бы хотят выпутаться из весьма сложного положения. Это становится особенно очевидным при сравнений терминов « эротика» и « порнография». Приведем несколько примеров из Полного сексологического словаря, автором-составителем которого является    Ю.П. Прокопенко. Под порнографией он понимает непристойное , вульгарно-натуралистическое изображение или описание половых отношений в целях возбуждения сексуального возбуждения. Одновременно в словаре приведено понятие «сексография», которое означает изображение межполовых отношений, психополового поведения и сближения, в котором в отличие от порнографии анатомия и физиология не являются самоцелью . Приводит автор и определение эротики, куда входят «сексуальные чувства, фантазии и переживания, , а также то, что их вызывает. В отличие от порнографии трактует сексуальность облагороженной, очеловеченной» ( Подробнее см.: Прокопенко Ю.П. Полный сексологический словарь. М.,1999.)

Не менее путаны в своих дефинициях и авторы «Словарь по сексологии и сексопатологии.( с пояснениями и приложениями) под ред А.Бова. Они считают, что в настоящее время под порнографией понимают произведения литературы, живописи, кино и т.д., в которых внимание человека сознательно фиксируется на половых органах персонажей. К порнографии, тем не менее, не относятся издания научно-просветительного характера (например, воспроизведение коитальных поз).

В тоже время авторы словаря вынуждены признать, что на современном этапе определенные виды порнографии могут быть даже полезны: для молодых людей – как пособие по сексуальной грамотности, а для пожилых – как эффективное средство стимуляции полового возбуждения. Такая порнография может помочь избежать сексуальной монотонности в супружеской жизни Замечают авторы и изменения в отношении к так называемым порнографическим предметам., предназначенные для сексуального удовлетворения (вибраторы, искусственные фаллосы и др.). В настоящее время признано, что эти предметы   имеют медицинский характер и предназначение.

Приводится в словаре и понятие « эротики». Здесь это «воплощение в жизни, в литературе в искусстве одухотворенности, поэзии и эстетики сексуальных отношений, заложенный в человеке природный инстинкт продолжения рода, но облагороженный и опоэтизированный как влечение души.» (Подробнее см.:   Словарь по сексологии и сексопатологии.( с пояснениями и приложениями) Под ред А.Бова.С,214-217.324.) В увлекательную игру поиска различий между эротическим и порнографическим ввязался даже известный российский сексолог И.С.Кон.   Он выявил семь признаков, по которым, якобы, можно отличить порнографию от эротического искусства:

1.Эротическое искусство, как и любое другое искусство, синкретично, целостно, оно изображает человека во всем богатстве его переживаний. Порнография аналитична, она фиксирует внимание на отдельных моментах сексуальности, вырывая их из живого контекста, и сводя сексуальность к половому акту и его технике.

2. Эротическое искусство не утилитарно, самоценно, оно исследует человеческий мир, открывает в нем новые грани. Порнография жестко функционально, она вызывает сексуальное возбуждение, и только.

3. Эротическое искусство индивидуально: как в исполнении, так и в предмете его интересует неповторимое. Порнография имеет дело со стандартным, деиндивидуализированным сексом, лишенным личностного смысла. Ее главный предмет – не личность и даже не индивидуальное тело, а гениталии.

4. Эротическое искусство строит свой мир по законам красоты, одухотворяет сексуальность. Порнография, напротив, сводит все дело к физиологии, дегуманизирует человека и эротику.

5. Эротическое искусство часто нарушает обыденные нормы благопристойности, потому что оно открывает новые глубины человеческого бытия, еще не понятые и не принятые массовым сознанием. Оно, как и поэзия, езда в незнаемое. Порнография оперирует стандартными клише, нарушение общественных условностей для нее – самоцель, так как необычные формы половой жизни сильнее возбуждают людей, а общественный скандал гарантирует прибыль. Она не столько нарушает запреты, сколько спекулирует на дефиците новизны.

6. Эротическое искусство, расширяющее границы человеческой свобода, гуманистично и нравственно. Порнография отрицает нравственность. Она унижает человека, делает его объектом манипуляции. Например, женщины изображаются в унизительном для их достоинства виде. Тем самым порнография закрепляет традиционную идеологию мужского господства и является одним из способов сексуальной эксплуатации женщин и детей.

7. Эротическое искусство – прежде всего средство свободного самовыражения художника Порнография – это коммерция целью которой является получение прибыли. С этим связаны ее массовость, стандартность и прочие особенности. Это не вид искусства, а часть индустрии развлечений»( Кон И.С. Вкус запретного плода. Сексология для всех. М.,1997.С,352-353.) Надуманность этих рассуждений настолько очевидна, что нет смысла их опровергать.

Такое разнообразие формулировок и их явственно видная     неточность является свидетельством развития феномена « культурного лицемерия, о котором говорил еще З.Фрейд. В XIX в. активность поборников официальной нравственности возрастала прямо пропорционально падению уровня действительной нравственности общества. Активно преследовалась так называемая порнографическая литература. В Англии первый парламентский акт, запрещавший порнографические публикации появился в 1824. В 1877г. в Лондоне были оштрафованы и приговорены к заключению депутаты парламента за публикацию памфлета о контроле за рождаемость.

В поле власти, стремившемся регулировать поле сексуальности, в ХIX в. входила и церковь. Ватикан активизировал начатую еще конце XVI в., практику издания так называемого Индекса – списка запрещенных книг эротического содержания. Ныне в Индексе содержится более четырех тысяч книг, не рекомендуемых ни в одном переводе для прочтения католиками. В их число, в частности , входят романы О.Бальзака, Э. Золя, А.Моравио и т.д. (Хайд. М. История порнографииМ,,1997.С.160-161)

В начале 20-х гг. ХХ в. под эгидой Лиги Наций была созвана международная конференция «Подавление распространения и оборота непристойных публикаций». Но ее участники не смогли прийти к единому мнению относительно определения « непристойности» в литературе. И это не удивительно, один из ведущих специалистов исследования истории нравов Э Фукс тогда же писал : « Наша современная мораль в большинстве случаев считает наготу и безнравственность явлениями равнозначными». Одновременно он призывал « как можно более осторожно обращаться со словом « безнравственный! .(Фукс Э. История эротического искусства. М.,1995.С.12,14.) Действительно, бурное развитие научно-технического прогресса и вторжение его в область искусства поставили много серьезных вопросов перед поборниками нравственности.

Большое смущение вызывала фотография. Как и любая отрасль искусства, она не могла не отражать специфику окружающего сексуального мира. Так появились фотоснимки с эротическими сюжетами, которые в большинстве своем стали расцениваться как порнографические. При этом на этом обстоятельстве часто настаивали и деятели культуры. В данной ситуации особый интерес представляет расширение поля власти, в функции которого входило преследование данного вида изобразительного творчества, за счет представителей традиционных направлений искусства в первой половине ХХ в.

Однако иные тенденции развития искусства, сексуальная революция 60-80-х гг. ХХ., появления видео, Интернета и компьютерной графики явно вывели представителей художественной элиты из поля власти, энергия которого направлена преследование порнографии и насильственное разделение социально–правовых полей эротического и порнографического искусства. Сегодня во многих странах сексуальное влечение и плотские радости перестали восприниматься как нечто аморальное, и деятели искусства и культуры оказались наиболее чувствительны к этим новым веяниями, находя в сексе источник творческого вдохновения. Однако властные поля меняются менее активно. Перманентное присутствие в законодательстве многих стран статей, карающих за незаконное производство и распространение порнографии, свидетельствует о том, что полю власти небезразлично как развивается эта сфера массовой культуры.

 Агрессия поля власти по отношению к так называемой порнопродукции, как представляется, вызвана следующими обстоятельствами. Став общественно доступной, она может вызвать появление новых норм сексуальности, что является в определенной мере показателем свободы личности. Это несомненно будет способствовать переоценке жизненных ценностей и изменению социокультурных приоритетов. Не удивительно, что часто как производители, так и потребители порнопродукции в поле власти расцениваются как носители культуры иных, а значит, враждебных социальных слоев. Однако, не ужесточая правовое преследование порнографии и не смягчая его, оно продолжает и сегодня придерживаться тактики культурного лицемерия.

Следует отметить, что насильственно разделив эротического искусство на «эротику» и порнографию , поле власти тем вынуждено было инициировать образование и разных социально- правовых полей их функционирования. Под влиянием властных дискурсов и практик в сферу общественного мнения внедрялась идея о том, что у эротических и порнографический произведений принципиально разные в   социальном смысле потребители. Порнография, как пытались и пытаются представить власти, рассчитана на людей с более низким интеллектуальным уровнем, невысоким общественным статусом, а, главное, отличающих полным отсутствием морально=этических представлений. Это обстоятельство не подтверждается на сегодняшний день никакими социологическими исследованиями.( Подробнее см: Кино в современном обществе: Функции, воздействие, востребованность.М.,2000.) Выделение специфического социально-правового поля для порнографии подразумевает и гонения на ее производителей. В социо-культурном аспекте это выражается в создание дискурса о нехудожественности того, что называют порноискусством. На самом деле в мировом культурном пространстве уже завоевал гражданские права термин « арт-порно», к созданию которого имеют отношения многие видные деятели западного искусства.( Подробнее см.: Трофименко М. Поиски человеческого тела. Европейское и русское порно: поточная тоска и праздник жизни.// Искусство кино. 2000.N 6.) Отношение к производителям порнопродукции находит к тому же отражение и в сфере законодательства. Специфика этой стороны вопроса будет освещена в следующей главе.

Глава третья.

Контроль в сфере сексуальности: правовой сумбур.

Поле человеческой сексуальности является объектом вторжения поля власти посредством развития законодательной базы регулирования данной сферы частной жизни. В современном обществе существуют два подхода к правовому контролю над сексуальностью.

Сторонники первого считают, что обязанностью закона является публичное применение моральных принципов и запрещение всего, что та или иная социальная группа или общество в целом считают аморальным или оскорбляющим приличие. Другая точка зрения сводится к тому, что закон должен не столько запрещать, сколько защищать. И это чрезвычайно важно именно для нормального развития частной жизни.

Современная мировая практика свидетельствует о том, что сфера правового регулирования сексуальности постепенно суживается. Признание неотчуждаемых прав личности, рост ее самостоятельность прогрессирующие в ХХ в. влекут за собой необходимость признания права на специфические особенности сексуального поведения индивидов, на обособление сферы частной жизни вообще и интимной жизни в особенности.

Тенденции развития истинно правового государства связаны, как подчеркивает И.С.Кон, с уменьшением «количества запретов на поступки, которых не представляют общественной опасности или не поддаются государственному правовому контролю…» ( Кон И.С. Вкус запретного плода. М., 1997.С.314.) Однако совершенно очевидно, что одновременно в правовом государстве должна быть обеспечена охрана человека против сексуального насилия и принуждения. Безусловным является положение о развитии законодательной охраны детей от сексуальной эксплуатации. Не подвергается сомнению необходимость развития системы правовых мер по защите здоровья населения. Ведь сфера сексуальности, к сожалению связан с распространением венерических заболеваний и СПИДа. Значительно более сложным является вопрос о правовых принципах защиты общества от посягательства отдельных граждан и социальных групп на его морально нравственные устои. В данной ситуации особенно трудно регулируемой выглядит проблема сочетания интересов личности и общества. Законодательные инициативы в данной сфере могут быть чреваты санкционированием вторжения в интимную жизнь индивидуумов или их дискриминацией на основе   тех или иных сексуальных особенностей.

 История отечественного законодательства знает много примеров весьма жесткого и некорректного с точки зрения формулировки норм права регулирования проблем сексуальности. Однако это не только сугубо российская практика. Искусственно создав специфическое социально правовое поле порнографии, обособив ее тем самым от эротического искусства, воле власти породило огромное количество проблем правового характера.   Еще в 1910г. в Париже 15 государств заключили Международное соглашение о борьбе с распространением порнографических изданий. В этом соглашении участвовала и Россия. Как и остальные 14 участников, она  взяла на себя обязательства создать специальные внутригосударственные органы для централизации всех сведений о распространении порнографии. Необходимо было содействовать международному розыску лиц, заподозренных в распространении порнографических изданий, сообщать другим членам соглашения о принятых законах, вынесенных судебных приговорах. Однако в соглашении не было даже перечня противоправных действий. Указанные выше международные документы были доработаны и включены в Международную Конвенцию о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими, принятой в Женеве в 1923г. Но и данный усовершенствованный материал был составлен весьма некорректно. В качестве примера достаточно привести формулировку первого пункта Конвенции: Подлежат наказанию:

1. Изготовление или хранение сочинений, рисунков, гравюр, картин, печатных изданий, афиш, эмблем, фотографий или других порнографических предметов, с целью их продажи или их публичного выставления». Создается впечатления, Конвенция считает порнографическим все произведения искусства. Дальнейшие международные акты в данной области также не содержали определения порнографии и критериев ее отличия от эротики. В связи с этим для установления порнографического характера материалов и предметов предусматривалось назначение комплексной экспертизы. Необходимо отметить, что в период составления Конвенции, которым ведало международное властное поле, в его состав косвенно входили представители традиционных направлений искусства.

 Многие из них считали, что установить   момент превращения    эротического сюжета в сюжет порнографической невозможно. Однако по мнению В. Ходосевича « основной признак порнографии можно обнаружить   исследуя характерные примеры, которыми она пользуется для достижения своей цели.» Если истинное искусство, писал В.Ходасевич, пользуясь образами действительности, уводит от нее, то порнография – напротив, « неживое или словесное изображение стремится в наибольшей степени приблизить к реальности.» Это положение становилось особенно острым с появлением фотографии, затем кино с характерной для них натуральностью действия. Тот же В.Ходасевич указал, что порнография как антихудожественное явление якобы « ..ищет как раз того , отчего бежит подлинное искусство, а именно реальности и документальности. Именно это обстоятельство , по мнению не только Ходасевича, но и большого количества деятелей искусства в первой половине ХХ в., определяло порнографический характер произведения. Именно это вызвало необходимость в экспертизе художественной продукции на предмет ее порнографичности. И здесь тоже стоит привести мнение Ходасевича, тем более, что его высказывания совпадают с мнением авторов текста Конвенции 1923г. Ходасевич отмечал: « Поскольку не сюжет, а стиль и смысл являются решающими моментами в распознании порнографии, надо пожелать, чтобы решения судебные и административные в соответствующих случаях основывались не на суждениях юристов и полицейских, а на глубокой стилистической экспертизе, которая одна способна отличить порнографию, от непорнографии». ( Подробнее см.:Ходасевич В. О порнографии. // Эрос. Россия – серебряный век.      М.,1992. С. 294-311.)

Следует отметить, что Международная конвенция, существующая и ныне и ратифицированная 60 государствами, не выполняется в полной мере. Сюрреалистическое искусство, бурно развивавшееся в ХХ в., чрезвычайно часто обращается к сексуальной проблематике. Изготовление того, что называют порнографией, все больше входит в мир искусства, и данная продукция нормально воспринимается значительной частью населения Западных стран.   В данной ситуации эксперты, пытающиеся найти признаки порнографии в том или ином произведении, все чаще заходят в тупик, тем боле, что правовая формулировка порнографичности по-прежнему весьма расплывчата в большинстве законодательств.

                Российское властное поле тоже стремилось к установления тотального контроля за любого вида продукции не только порнографического, но и сугубо эротического, в современном понимании, характера. Эти положения были закреплены определенными уголовно-процессуальными нормами, носившими , правда, довольно противоречивый характер. В советской России первые нормативные акты, связанные с контролем за сферой сексуальности, появились в период «большого террора». В 1934г. была введена уголовная ответственность за гомосексуальные отношения, в 1936г. принят закон о запрете абортов. В 1935г. в Уголовное законодательство была введена статья 182(1), устанавливающая ответственность за распространение порнографических сочинений.

Это произошло в связи с принятием союзного Закона от 17 октября 1935 г. «Об ответственности за изготовление, хранение, рекламирование порнографических изображений, изданий и торговлю ими».Диспозиция данной статьи осталась фактически неизменной и в Уголовном Кодексе 1960 г. Согласно этим нормативным актам поле власти , оставляя за собой возможность применения карательных мер за распространением любого предмета сексуального характера, практически полностью подчиняло себе сферу человеческой сексуальности.

Процессы демократизации российского общества не могли не отразиться на нормативных актах, связанных регулированием интимной жизни. В 90-х гг. было отменено уголовное преследование гомосексуализма .Претерпели изменения и нормы регулирования оборота продукции сексуального характера. В Уголовном Кодексе 1997 г. впервые косвенно был поставлен вопрос о создании закона, регулировавшего понятие порнографии. Прогрессивной по сравнению с законодательством советского времени явилась констатация необходимости привлечения к выявлению порнографичности того или иного произведения специалистов–экспертов. Однако совершенно очевидно, что включив в диспозицию статьи понятие «незаконное» распространении и т.д., законодатели породили целый ряд проблем связанных, как с нормативным контролем за распространением порнографии, так и с ее определением и критериями оценки, поскольку комментарии законодательства юридической силой нормативно-правового акта не обладают.

Определение незаконного распространения порнографии должен дать будущий федеральный закон “Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера в Российской Федерации”, который прошел два чтения в Государственной Думе, но до сих пор не принят.               Необходимость принятия данного нормативно-правового акта совершенно очевидна. По утверждению одного из создателей законопроекта С. Говорухина «весь цивилизованный мир, не прибегая к запретительным мерам, нашел все-таки разумные рамки, в которые сексуальная продукция загоняется»

 Анализ Закона показывает, что в нем отсутствует точное определение предмета и целей правового регулирования, нет четких правовых критериев   разграничения ключевых понятий, используемых в Законе.

Статьей 1 Закона предусмотрено, что цели Закона реализуются путем "государственного регулирования и контроля оборота продукции сексуального характера".

Однако государственное регулирование и контроль сводятся только к закреплению в нормативных правовых актах порядка и условий оборота указанной продукции. В результате в Законе отсутствуют реальные механизмы контроля  за оборотом продукции сексуального характера.

Не наблюдается и четкости определений, обозначенных в Законе. Практическое отграничение эротического произведения от продукции сексуального характера либо продукции сексуального характера от                  порнографической продукции будет зависеть от произвольного усмотрения правоприменителя.

Предусмотренное статьей 10 Закона положение, касающееся проведения экспертизы продукции сексуального характера, не содержит четких критериев проведения указанной экспертизы, и носит противоречивый характер, так как закрепляет возможность проведения экспертизы лишь продукции сексуального характера.

К порнографической продукции в соответствии со статьей 4 Закона может быть отнесена только печатная и                         аудиовизуальная продукция, что исключает из предмета правового регулирования Закона любые иные формы изображения или описания сексуальных действий, которые по другим основаниям могут быть отнесены к порнографическим.

Особо дискуссионным вопросом является положение пункта 3 статьи 2 Закона, которым запрещается оборот порнографической продукции на территории Российской Федерации. Данное положение не согласуется со статьей 242 Уголовного кодекса Российской Федерации, которой предусматривается в качестве уголовно наказуемого деяния только "незаконное изготовление в целях распространения или рекламирования, распространение, рекламирование порнографических материалов или предметов, а равно незаконная торговля печатными изданиями, кино- или видеоматериалами, изображениями или иными предметами порнографического характера". Из этого следует, что Уголовным кодексом   Российской Федерации допускается возможность законного оборота указанной продукции.

В этом случае возникает необходимость либо в изменении статьи будущего закона, либо пересмотре диспозиции статьи Уголовного кодекса. По сути, это будет означать возвращение к трактовке статьи, утратившей силу с принятием нового Уголовного Кодекса, не разграничивающей законное и незаконное распространение порнографии.

Все эти противоречия, безусловно, требуют устранения. Тем не менее, можно отметить, что определенные шаги в попытке узаконивания оборота продукции сексуального характера сделаны. Прежде всего, преодолены идеологический барьер и боязнь открыто рассуждать об эротики и порнографии. Тем не менее необходимо отметить, что проект закона не внес ясность в определения эротики и порнографии. В соответствии с положениями статьи 4 Закона: «…эротические произведения - отображение в художественной форме в произведениях литературы, искусства и иных областях культурной деятельности сексуального влечения и сексуальных действий; порнографическая продукция - любые печатная и аудиовизуальная продукция, целью которой является натуралистическое, циничное изображение и (или) описание сексуальных действий с несовершеннолетними, насильственных действий сексуального характера, а также сексуальных действий, связанных с надругательством над телами умерших или совершаемых в отношении животных».

Таким образом, анализ статьи не позволяет четко определить критерии оценки порнографического предмета или издания. Это – осложнит применение закона на практике. Сейчас наблюдаются весьма вольны, хотя и вполне разумные с позиций идеи о единстве культурно-исторического поля эротики и порнографии, толкования даже ныне существующих правовых норм. Так, действующая в Санкт-Петербургекомиссия по экспертной оценке печатной продукции сексуального характера относит к порнографии, за производство и распространение которой необходимо карать в соответствие с Уголовным кодексом, лишь зоофилию, некрофилию, педофилию и сцены сексуального насилия.

Тем не менее, деятельность комиссии не заменяет действие закона, в основные задачи которого должны входить не только определение критерий порнографии и эротики, но и разграничение законности их распространения и, соответственно, контроль за применением уголовной ответственности по статье 242 УК РФ.

По сути, диспозиция статьи противоречит сама себе. С одной стороны, если принимать во внимание, что распространение предметов и изображений порнографического характера запрещено, то в этом случае понятие «незаконность» не имеет смысла. С другой, - в статье не отмечены рамки распространения эротической продукции.

В настоящий момент при отсутствии закона сложно рассуждать о каких-либо потенциальных изменениях в уголовном законодательстве в отношении регулирования оборота продукции сексуального характера. В данном случае можно предложить   изменить диспозиции статьи 242 УК РФ, исключив лишь термин «незаконный». Однако на современном поле власти не решиться на подобное ужесточение российского законодательства в сфере сексуальности. Это противоречит общим тенденциям демократизации общества. Следует помнить, что вопрос о порнографии тесно связан с принципами свободы слова, свободы печати и ролью суда и закона в поддержании этих принципов Но одновременно представляется весьма проблематичным и способность властных структур   отменить преследование за производство порнографии вообще Эта ситуация схожа с позицией поля власти современной России по отношению к институту проституции. Здесь по мнению большинства специалистов давно назрел вопрос о возвращении к политике «терпимости», предполагающей контроль и регламентацию Аналогичный способ решения может быть применен и к феномену порнографии.             

.Заключение

Наблюдение за развитием человеческого общества на протяжении длительного исторического времени позволяют констатировать неразрывную связь социального, культурного и сексуального начал. Зарождающееся вместе с оформлением человеческих сообществ искусство являлось отражением этого единства. Эротические сюжеты составляют основное содержание изобразительного искусства, литературы, кинопродукции и т.д. Ретроспективный взгляд на становление развитие искусства и в особенности фольклора дают возможность говорить о том, что создатели тех или иных произведений, отражая сексуальное поведение человека, не разделяли их на пристойные и непристойные, как невозможно выделить эти черты в стилистике половых отношений. Это дает право утверждать, что эротическое и порнографическое начала в искусстве неразделимы. Согласно концепции П. Бурдье у них единое культурно-историческое поле.

Поле власти, главенствующее в иерархии иных полей, традиционно стремится дисциплинировать поле человеческой сексуальности. Этому способствует система запретов и предписаний. Одной из форм этих запретов можно считать инициированное полем власти разделение искусства, в основе которого лежит отражение различных аспектов сексуальности, на эротическое( пристойное) и порнографическое( непристойное).

Маркирование в данном случае происходит на основании властного дискурса в области нравственности. Для интенсификации процесса управления людьми поле власти с помощью нормативных и нормализующих суждений обособляет социально-правовые поля эротического и порнографического. Это находит выражение в социальной и правовой дискриминации как производителей (создателей) произведений, маркированных как порнографические, так и их потребителей. Гонения на так называемую порнографию основываются на идее разделения человеческого существования на возвышенное (духовное) и низменное (телесное).

Низменными являются в данной трактовке и сексуальные переживания, которые могут вызвать определенные произведения искусства. Однако запрет на их демонстрацию на данном основании не может всерьез приниматься ни в правовом, ни этико-эстетическом плане.

Поле власти, заинтересованное в подчинении себе поля человеческой сексуальности, заинтересовано не только в обособлении социально-правового поля порнографии, но и в поддержании стереотипических представлений о разрушительной функции порнографической продукции. Однако исследования конца ХХ в. показали несостоятельность данных утверждений. В    1970 г. в США создана Президентская комиссия по непристойности и порнографии которая «не обнаружила ни каких данных о том, что чтение или просмотр откровенных сексуальных материалов занимает значительное место среди причин, вызывающих противозаконное и криминальное поведение взрослых или молодежи». Комиссия пришла так же к выводу, что порнография не причиняет вреда ни обществу, ни отдельным его представителям, так как не служит причиной каких-либо отклонений в поведении.

В 1993 г. американские ученые С. Девис и М. Баурмен отметили, что сексуально откровенные материалы не способны вызвать смену социальных установок личности. Контакт с такими материалами позволяет снизить уровень тревожности личности и формирование более реалистического взгляда на половые отношения, что имеет положительное значение для предупреждения неврозов и с вязанных с ним нарушениями половой функции.

Однако эти научные выводы, которые подтверждаются и российскими материалами, пока еще находятся вне зоны внимания отечественного поля власти. Отказавшись от прямого запрета на производство и распространение порнографической продукции, российская правовая системе все же не нашла должных форм взаимоотношений с порноиндустрией, являющейся объективной реальностью нашего времени.

В завершении размышлений о культурно-историческом и социально–правовом полях эротики и порнографии хотелось бы привести цитату из книги В.Жириновского:« Порнография – это прежде всего одно из эффективнейших средств без медикаментозной помощи при сексуальных проблемах. Так к ней и надо относиться. Но, как всякое лекарство, ее надо беречь от детей.

И к ее потреблению, распространению и производству надо относиться как к потреблению, распространению и производству медицинских продуктов. Правда, у некоторых вызывает смущение само производство порнографии, Что ж, производство этого продукта специфично. Но разве мало есть вредных производств?» (Жириновский Вл., Юровицкий Вл. Азбука секса. М.,1998.С.158.)

 

Список использованной литературы:

Бердяев Н. Метафизика пола и любви.. Спб,2000.

Билич Г. , Божедомов В. Репродуктивная функция и сексуальность человека.Спб, 1999.

Бурдье П. Социология политики.М.1993.,

Он же. Начала. М.1994.

Гидденс А. Девять тезисов о будущем социологии \\.THESIS.

Теория и история экономических социальных институтов и систем.

1993. Т.1.С.158.

Жириновский Вл., Юровицкий Вл. Азбука секса. М.,1998.

Келли Г.Ф. Основы современной сексологии.М.,1997.

Кон И.С. Вкус запретного плода.Сексология для всех. М.,1997.

Он же. Введение в Сексологи. М.,1999.С.88.

Подробнее см.: Лев-Старович Зб. Секс в культурах мира. М.,1991.)

Новые тенденции Западной социальной философии. М.,1988.

Прокопенко Ю.П. Полный сексологический словарь. М.,1999.

приложениями) Под ред А.Бова. М.,1997.

Фрейд З. Психоаналитические этюды.М.,1992.

Фукс Э. История эротического искусства. М.,1995

Foucault   M. The History    of    Sexuality.Vol.1-3.    Cambridge University press,1991-1992.

Хайд. М. История порнографииМ,,1997.

Ходасевич В.О порнографии// Эрос. Россия – серебряный век. М.,1992.

..