Перевал (литературная группа)

Перевал (Всесоюзное объединение рабоче-крестьянских писателей «Перевал») - литературная группа, существовавшая в 1923—1932 годах. Была организована под руководством А. Воронского при журнале «Красная новь». Первоначально объединяла литературный (главным образом поэтический) молодняк (М. Светлов, М. Голодный, А. Ясный), отколовшийся от «Молодой гвардии» и «Октября». Вскоре в «Перевал» вошли писатели: прозаики — А. Малышкин, И. Катаев, В. Губер, Н. Зарудин, М. Барсуков, Л. Завадовский, Н. Смирнов, М. Пришвин, Н. Огнев, А. Веселый, А. Караваева, П. Ширяев, А. Платонов, И. Евдокимов, Р. Акульшин, А. Перегудов, М. Вихрев, В. Ряховский, П. Павленко, А. Новиков, П. Слетов, М. Голодный, С. Малашкин и другие; поэты — Д. Семеновский, Н. Тарусский, Н. Дружинин, П. Наседкин, Б. Ковылев, Н. Дементьев, Е. Эркин, Дж. Алтаузен, Э. Багрицкий; критики — А. Лежнев, Д. Горбов, С. Пакентрейгер, Н. Смирнов, Н. Замошкин и другие. На почве идейного расхождения с группой рано вышли из «Перевала» М. Светлов, А. Караваева, Н. Огнев, А. Веселый. Произведения членов группы публиковались в журнале «Красная новь», «Новый мир», в сборниках «Перевал» (1—8, последние два сборника носили название «Ровесники»).

     Группа сформировалась вокруг журнала «Красная новь», выходившего с 1921 года под руководством А. Воронского.
     Представители группы «Перевал» заявляли, что представляют собой «объединение писателей, принадлежащих в своем большинстве к революционной и коммунистической интеллигенции, объединение целиком и безоговорочно стоящее на коммунистических позициях»[i]. На 70% это объединение состояло из членов партии и комсомола.

      Определяя свое место среди других литературных групп они заявляли, что «одной стороной «Перевал» граничит с писателями-попутчиками и крестьянскими писателями, включая некоторых из них в свой состав (М. Пришвин, Завадский, Хованская, Акульшин, Дружинин), другой – с пролетарскими писателями».

     Члены группы начали работу после Гражданской войны и в годы своего творческого формирования были тесно связаны с активными силами революции (с партией, комсомолом, Красной армией и т. д.).    

     Участники группы прямо заявляли, что никогда не будут солидаризироваться с РАППом, так как отвергают пролеткультовщину. Они видели свою задачу в выполнении социального заказа, данного революцией.

     Творчество пролетарских и близких пролетариату писателей оценивалось «перевальцами» как «бескрылый бытовизм», «примитивное направленчество», «красная халтура». «Перевал» задачей творчества ставил «раскрытие внутреннего мира» и «его новое эстетическое оформление». Художественное творчество перевальцы толковали идеалистически как некий сверхразумный, интуитивный, стихийно-эмоциональный, в основном подсознательный процесс. Сам художник представлялся некоей исключительной личностью, не связанной с практикой своего класса. В основу подлинного, «органического» искусства полагались «непосредственные», «первоначальные», «детские» впечатления. «Древность» Н. Зарудина, «Мастерство» П. Слетова — характерные произведения «Перевала».
     Перевальцы выдвинули следующие творческие лозунги: лозунг «искренности творчества»; лозунг «моцартианства», под которым подразумевалось творчество по вдохновению, по наитию; наконец лозунг «нового гуманизма», провозглашавший любовь к человеку вообще.

      К 1928 году группа насчитывала 20 членов. Средний возраст участников был 24,6 года. Беспартийных было 9 человек (45%), членов РКП - 6 (30%), членов РЛКСМ - 5 (25%). Социальное происхождение членов группы было таким: из интеллигенции вышли - 4 человека (20%), из рабочих – 9 (45%), из крестьян – 5 (25%). По творческой специализации они делились на поэтов -13 человек (65%), прозаиков – 5 человек (25%), а еще двое писали и стихи и прозу[ii]. Кроме того, было еще 8 членов-соревнователей.

     Сами члены этой группы разделили историю деятельности своего объединения на несколько этапов. Первый период – с момента возникновения «Перевала» и до 1927 года, тогда организация представляла собой количественно обширное и довольно расплывчатое объединение писательской молодежи вокруг журнала «Красная Новь». Второй период – с момента ухода А. Воронского из «Красной Нови» и устранения его от участия в руководстве литературной жизнью «в связи с принадлежностью его к троцкистской оппозиции» – вплоть до конца 1928 года – характеризовался организационным разбродом среди большинства «старого» «Перевала». В этот период из организации вышло большое количество членов, и она сократилась до небольшой группы в 3-4 десятка членов. В третий период «Перевалу» «удалось внутренними силами преодолеть свой кризис, «самоопределиться» политически и творчески, сплотиться в очень дружную и крепкую группу, связанную, помимо общности программных установок, личной дружбой, взаимным уважением и пониманием»[iii].

     К 1929 году «Перевал» насчитывал в своем составе 33 человека. Как признавали сами участники группы «в большинстве это молодые писатели, далеко еще не созревшие и не развернувшиеся, гораздо больше обещающие, чем создавшие. Многих из них приходится оценивать не по наличным достижениям, а по потенциальным возможностям, по интеллектуальному богатству»[iv].

      Свои творческие и культурные позиции участники группы теперь определяли так. «Перевал» считал необходимым «органическое участие искусства в социалистической реконструкции». Это участие должно было выражаться в формировании «новой человеческой личности и новых междучеловеческих отношений». Эта задача противопоставлялась ими голому утилитаризму и безыдейному техницизму (Леф и конструктивисты). В этом смысле «Перевал» выдвигал лозунг социалистического гуманизма, отметая все индивидуалистические, пессимистические, «надклассовые» и классово-примиренческие оттенки этого понятия и термина. Внутренний мир человека, как выражение диалектики социальных отношений, - вот основной объект творческого внимания «Перевала».

      Стилистические искания перевальцев были в рамках «динамического реализма», под которым они понимали «осуществление метода диалектического материализма в художественном познании действительности и применении некоторых динамических приемов при самой реализации творческого замысла, начиная от композиции и вплоть до синтаксиса произведения».

      Представления о попутничестве были у этой группы достаточно типичными для этого фланга литературного движения. Они говорили о том, что часть попутчиков отошла на позиции буржуазной идеологии (Б. Пильняк, Клычков, М. Булгаков), другая находилась в прежнем, более или менее колеблющимся положении, соответствующем мелко буржуазной природе попутничества (Вс. Иванов, К. Федин, Леонов, Лидин). К политически близким они относили таких попутчиков, как Огнев, М. Слонимский, Багрицкий, Ю. Олеша, конструктивисты, РЕФ и др. Целиком принадлежали, по их мнению, к старой буржуазной литературе И. Новиков и А. Толстой, а Е. Замятин являлся «законченным выразителем нео-буржуазных тенденций». Проблему попутничества перевальцы предлагали решать мирно, ставя задачей коммунистического руководства литературой «содействие окончательному переходу близких нам попутчиков на коммунистические позиции»; создание товарищеской атмосферы, «которая облегчила бы подтягивание к нам колеблющихся»; наряду с разоблачением и критикой элементов буржуазной идеологии они предлагали «принять все меры к возвращению в ряды советских писателей тех, кто в этом отношении не надежен».

    Критическое крыло «Перевала» в лице Горбова, Лежева, Пакентрейгера, Замошкина, Дынник ставило задачей «отстаивание искусства, как органического процесса, направленного на реалистическое раскрытие внутреннего мира человека». Оно боролось против натурализма, с одной стороны, и понимания литературного произведения как конструкции, - с другой[v].      
        Установки «Перевала» встречали решительный отпор со стороны марксистской критики. В апреле 1930 года была проведена в завершение всех споров в печати дискуссия о «Перевале» в секции литературы Комакадемии. В резолюции, подводившей итоги дискуссии, платформа «Перевала» квалифицировалась как реакционная, уводящая писателя в сторону от задач литературнойой и общественной современности. Опубликованная в апреле 1930 года в ответ на необоснованные — по мнению перевальцев — нападки, новая «декларация» перевальцев не свидетельствовала о сколько-нибудь существенном изменении их литературно-политических и творческих воззрений. К числу самых последних документов «Перевала» принадлежит «Наша заявка», подписанная инициативной группой перевальцев, в которой сообщалось о решении перевальцев принять участие в проектируемом ангарском строительстве.             
      Последний (8-й) сборник «Перевала» («Ровесники», 1932) также не был показателем идейной и творческой перестройки. Центральное произведение сборника, роман Н. Зарудина «Тридцать ночей на винограднике», по мнению официозных критиков был отмечен «крайним субъективизмом» и содержал «апологетику буржуазно-индивидуалистического мировоззрения».    
       «Перевал» позднее других литературных групп отреагировал на постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года, лишь на первом пленуме Оргкомитета Союза советских писателей (29 октября — 3 ноября 1932) перевальцами было подано заявление о роспуске группы.             

Библиография:

I. Сборники «Перевал», 1—6, Москва, 1922—1928; Сб. 7, «Ровесники», М., 1930; Сб. 8, «Ровесники», М., 1932; Антология «Перевальцы», М., 1930; Декларация «Перевала», «Красная новь», 1927, № 2; Перевал и искусство наших дней (декларация), «Литературная газета», 1930, № 15—16; Наша заявка, «Литературная газета», 1931, № 27.

II. Против буржуазного либерализма в художественной литературе, Дискуссия в Коммунистической академии, М., 1930; Авербах Л., Куда растет школа Веронского, в сб. «С кем и почему мы боремся», М., 1930; Серебрянский М., Эпоха и ее «ровесники», «На литературном посту», 1930, № 5—6; Гроссман-Рощин И. С., Черное дерево, «На литературном посту», 1930, № 10; Нович И., Певцы классового мира («Перевал» сегодня), Москва, 1930; Бочачер М., Гальванизированная воронщина, «Печать и революция», 1930, № 3; Ольховый В., Знамя художественной реакции (О лозунгах «Перевала»), «Молодая гвардия», 1930, № 10; Федосеев Г., Маски реакционных вожделений, «Земля советская», 1930, № 4; Глаголев А., О художественном лице «Перевала», «Новый мир», 1930, № 5; Залесский В., Перевальцы в провинции, «На литературном посту», 1930, № 13—14; Блюм Э., Буржуазно-либеральная критика за работой (Критическая продукция «Перевала»), «Печать и революция», 1930, № 5—6; Мессер Р., Эстетика Бергсона и школа Воронского, «Литература и искусство», 1930, № 1—2; Бабушкина А., Против кулацкого гуманизма, «Земля советская», 1931, № 1; Серебрянский М., Воронщина сегодня, «На литературном посту», 1932, №1; Лебедев Г., В стороне от дороги (Перевальский сборник «Ровесники», № 8), «Октябрь», 1932, кн. VIII.