Новое Донское кладбище

К началу XX в. кладбище, расположенное в стенах Донского монастыря, оказалось переполненным, за южной стеной монастыря была огорожена дополнительная территория, по площади сравнимая с размерами самой обители. Так появилось Новое Донское кладбище, которое в основном являлось местом погребения представителей русской интеллигенции. Расширение некрополя не было единичным случаем – в тот период были расширены кладбища нескольких московских монастырей.

В 1910 г. здесь был похоронен председатель Первой Государственной думы С. А. Муромцев. Надгробие было выполнено по проекту Ф. О. Шехтеля, скульптор бюста – П. Трубецкой.

В 1911 г. здесь был похоронен художник В. А. Серов, однако в 1940 г. его прах был перенесен на Новодевичье кладбище.

В 1921 г. здесь похоронили старшего брата И. А. Бунина – Юлия Алексеевича.

После революции, в первые годы советской власти специальным распоряжением Верховного трибунала ВЦИК, адресованным всем председателям трибуналов, было предусмотрено, что «тело расстрелянного никому выдаче не подлежит, предается [земле] без всяких формальностей и ритуала, в полном одеянии в коем был расстрелян, на месте приведения приговора или в каком-либо другом пустынном месте, и таким образом, чтобы не было следа могилы, или отправляется в погребальный морг» (циркуляр от 14 октября 1922 г.).

В документах первое упоминание о кремации расстрелянных относится к началу 1935 г.

В крематорий Нового Донского кладбища отправляли не только тела расстрелянных, но и иных жертв репрессий – замученных во время следствия, покончивших с собой. О последних двух категориях имеются только случайные данные. Например, 27 апреля 1938 г. при аресте покончила с собой (выбросилась с шестого этажа) И. С. Мантейфель, муж которой уже был расстрелян. В тот же день ее кремировали. По распоряжению Л. П. Берии, который ссылался на указания И. В. Сталина, было направлено на кремацию тело В. К. Блюхера, скончавшегося от пыток 9 ноября 1938 г.

В крематории также сжигали вещи расстрелянных, которые сотрудники НКВД забирали из тюрем после приведения приговоров в исполнение.

Иногда тела расстрелянных не кремировали, в захоранивали в землю. По имеющимся на сегодняшний день документам зачастую невозможно установить, что происходило с конкретным трупом.

Арестованный в 1941 г. П. И. Нестеренко, директор крематория с момента его открытия, на следствии утверждал: «…после сжигания пепел расстрелянных участников процессов мною лично закапывался в специально отведенном месте во дворе крематория». На уточняющий вопрос: «Кто кроме Вас из числа сотрудников крематория знал об этом специальном месте погребения пепла расстрелянных преступников?» он еще раз повторил: «Об этом кроме меня никто не знал и знать не мог, так как закапывание производил сейчас же после сжигания лично я один». Нестеренко жил в отдельном домике на территории крематория. За кремирование расстрелянных директор крематория получал дополнительное вознаграждение – 200 рублей в месяц. В свою очередь сам П. И. Нестеренко был расстрелян в 1942 г. (впоследствии реабилитирован).

На кладбище имеются две общие могилы жертв сталинских репрессий. Определить места захоронения расстрелянных чрезвычайно трудно.

Память о погибших увековечена на Донском кладбище на могилах невостребованных прахов. На общей могиле № 1 в центре круглой, покрытой дерном клумбы установлена плита с надписью: «Здесь захоронены останки невинно замученных и расстрелянных жертв политических репрессий. 1930–1942. Вечная им память».

Неподалеку другая клумба и небольшая плита: «Общая могила № 2. Захоронение невостребованных прахов с 1943–1944 вкл».

Ближе всего к зданию крематория могила № 3. На дорожке, ведущей к ней, серая плита: «Общая могила невостребованных прахов. 1945–1953». В центре клумбы бронзовый памятник в виде скорбящей женской фигуры в человеческий рост, а по краям несколько больших плит – три посвящены расстрелянным по «ленинградскому делу», одна, установленная в 2004 г. – расстрелянным по делу Еврейского антифашистского комитета. Здесь же несколько персональных плит в память о государственных деятелях Польши (1994), Венгрии (1994), Германии (2005), плита в память о японских военнопленных.

По сохранившимся учетным документам, только в период с 1937 по 1941 г. в печах крематория было «утилизировано» около 4500 тел расстрелянных. Списки лиц, расстрелянных по политическим обвинениям, кремированных и захороненных на донском кладбище, впервые были опубликованы «Мемориалом» в 1993 г. (670 человек). В «Расстрелянных списках» Донского кладбища (М.: «Мемориал», 2005) приводились биографические справки на 5068 человек.

Кроме того, на всех могилах-клумбах персональные таблички самых разных видов и форм. Такую табличку здесь может установить каждый, у кого был репрессирован кто-то из близких.

В могиле неизвестных прахов № 3 похоронено много казненных деятелей Белого движения, в том числе Г. М. Семенов, П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, К. В. Родзаевский и другие.

На территории кладбища покоится прах репрессированных военных деятелей – В. К. Блюхера, М. Н. Тухачевского, И. П. Уборевича, И. Э. Якира и других, политических деятелей – П. П. Постышева, М. Н. Рютина, В. Я. Чубаря, а также поэтов П. Н. Васильева и С. А. Клычкова, журналиста М. Е. Кольцова.

Имеется также братская могила воинов, погибших в 1941–1942 гг. и умерших в московских госпиталях.

В 1959–1960 г. на Новом Донском кладбище был устроен первый в столице мемориальный комплекс «Вечный огонь», охвативший братские могилы воинов, погибших под Москвой в 1941–1942 годах.

На территории кладбища находится несколько колумбариев, главный из которых – здание бывшего крематория, однако некоторые урны захоронены в земле.

Среди нашедших упокоение на Новом Донском кладбище художники-авангардисты А. М. Родченко и В. Ф. Степанова, певица Изабелла Юрьева, поэты Е. А. Долматовский и Д. А. Пригов, литературовед Л. З. Копелев.

На территории Нового Донского кладбища имеется 21 объект культурного наследия: две братские могилы (могила летчиков, погибших в авиакатастрофе в сентябре 1944 г.; захоронение перенесено в 1994 г. из Читы) и могила воинов Кремлевского гарнизона, погибших на боевом посту при защите Московского Кремля в 1941–1943 гг.), десять индивидуальных могил (точнее, захоронений урн в земле) и девять урн, находящихся в колумбариях. Большинство – памятники регионального значения, за исключением двух федеральных – урн с прахом актера Я. В. Орлова-Чужбинина, находящейся в одной из стен 14-го колумбария, и видного ученого-экономиста академика АН СССР С. И. Солнцева, захороненного в помещении бывшего крематория (колумбарий 1-5).

Церковь преподобного Серафима Саровского и благоверной княгини Анны Кашинской

Построена в 1904–1914 гг. архитектором З. И. Ивановым.

В храме были устроены приделы Успения пресвятой Богородицы и Сошествия Святого Духа и Всех Святых.

Интересно, что изначально архитектор предусмотрел под церковью обширные пространства – сорок склепов для особо почетных и состоятельных покойных.

Иконы были написаны в иконописной палате Донского монастыря. В керамическом трехъярусном иконостасе помещалось 37 икон.

В 1927 г. церковь была перестроена в крематорий по проекту архитектора-конструктивиста Д. П. Осипова. Церковь не пришлось особенно перестраивать – для кремационной печи подошло помещение склепов. Был переделан только купол храма – вместо него возвели квадратную в плане башню. Остальные изменения коснулись только декоративных элементов постройки.

Печь крематория была той же фирмы – «Топф и сыновья» – что и крематории Освенцима.

В здании крематория был установлен орган из снесенной лютеранской церкви Святого Михаила.

В 1973 г. около Николо-Архангельского кладбища был открыт современный крематорий, после чего устаревший Донской закрыли для массовой кремации. До середины 1980-х в нём кремировали умерших членов Политбюро ЦК КПСС – последним сожжено тело министра обороны СССР Д. Ф. Устинова (1984). После этого в Донском крематории проводились только церемонии гражданской панихиды – с последующей перевозкой тела в Николо-Архангельский крематорий.

В здании также расположен колумбарий. Интересно, что в 1930–1950-х гг. прах лётчиков хоронили внутри авиадвигателей, артиллеристов упокаивали в снарядах, чекистов – в гигантских значках НКВД.

С 1998 г. здесь вновь совершаются богослужения.

Желание администрации кладбища и монастыря провести «реновацию» колумбария вызывает неоднозначную реакцию общественности, ведь за прошедшие годы и «уличный», и «церковный» колумбарий стали пусть своеобразными, но памятниками истории.

Об этом читайте: http://hraniteli-nasledia.com/articles/proekty/renovatsiya-donskogo-klad...