Елка, фокстрот и шампанское

www.svoboda.org

Елка, фокстрот и шампанское

Тольц В., Зубкова Е., Эдельман О.

Елена Зубкова: Начались новогодние праздники. Их отмечают по-разному. Однако редкий дом обходится без елки. Елка - главная примета Рождества и Нового года. И уже трудно себе вообразить, что эта самая елка когда-то была в "опале". Что еще 70 лет назад хвойное дерево в домах советских граждан считалось криминалом - верным признаком "буржуазного перерождения" и "поповского мракобесия". Именно под такими лозунгами в 1920-е годы проходили шумные кампании против празднования Рождества. Застрельщиком в этом деле выступал комсомол. В канун Рождества - и так называемого "нового" 25 декабря, и "старого" - 7 января газета "Комсомольская правда" неизменно обсуждала злободневную тему. Обычно все начиналось со "страшилок" и разного рода разоблачений. "В ночь под рождество в прошлый год наши города и села видали немало хулиганства и пьянства. 25 декабря в Москве 182 раза вызывали "скорую помощь", но получили 113 отказов, так как машин и людей не хватало. 26 декабря вызывали 122 раза "скорую помощь", но получили опять-таки 100 отказов. Многие "пострадавшие" оказывались просто-напросто мертвецки пьяными людьми, многие были поколочены и порезаны в рождественской драке, иные даже выбрасывались из окна. Так "весело" проплывали рождественские дни. Безбрежное обжорство и безграничное пьянство, сопряженное с переучетом ребер, всегда отличало церковные дни".

Елена Зубкова: Чтобы уберечься от этих напастей, "Комсомолка" предлагала своим читателями посвятить рождественские дни каким-нибудь полезным занятиям. Например, сходить в театр или музей. Вот что писала по этому поводу главная комсомольская газета в декабре 1927 года.

"В Москве срывают антирелигиозную пропаганду. В этом году, когда мы с особой силой должны дать залп по религии, когда комсомол зовет рабочую молодежь в клубы, театры и, главным образом, в музеи, ему это дело срывают, мешают отвлечь рабочую молодежь от торжественных, пышных богослужений, от пьянства и вечеринок. В этот день тушат рампы театров и наглухо закрывают музеи.

В "сочельник" закрыты: Малый театр, филиал Малого театра, 1-й МХАТ и студия Малого академического театра. В первый день рождества закрыты: Большой театр, 1-й МХАТ и малая сцена МХАТ.

25 декабря в Москве закрыты все музеи. В виде исключения открыт только музей Ленина. Возмутительнее всего то обстоятельство, что единственный в Москве антирелигиозный музей также будет закрыт.

Всего три дня отделяют нас от рождества, и мы, предавая огласке безобразные дела, требуем во что бы то ни стало открыть в эти дни музеи и театры".

Владимир Тольц: И что же, удавалось ретивым комсомольцам заманить своих менее сознательных собратьев в театры и музеи?

Елена Зубкова: Насчет театров сказать трудно, но вот другие "отвлекающие маневры" активистов молодежь воспринимала даже весьма охотно. Например, проведение в дни Рождества и Нового года лыжных кроссов и всякого рода других спортивных соревнований на свежем воздухе. Чего уж точно не удалось добиться комсомолу на первых порах - это прекратить продажу елок и елочных украшений. В декабре 1927 года, несмотря на запрет Моссовета, на московских базарах, например, еще довольно бойко шла торговля елками. Тогда специально против елки был объявлен комсомольско-молодежный поход. Елка стала объектом карикатуры и политической сатиры. Вот как откликнулся на злободневную тему поэт Семен Кирсанов.

Елки сухая розга
Маячит в глазищи нам,
По шапке деда Мороза,
Ангела - по зубам!
Грудь дыханьем расперта
В беге лыжном живом -
Праздником Зимнего спорта
Эти дни назовем!
Шире дыханья и руки,
На молодых парусах
Мимо жалкого хрюка
Рождественских поросят!

Елена Зубкова: Комсомол предлагал противопоставить Рождеству "массовую военизацию и спортизацию молодежи". Эти словечки тоже взяты из газетного лексикона конца 1920-х. А рождественская елка тем временем ушла в "подполье". Да и сам праздник стал "подпольным". Прекратилось производство елочных украшений, свечей и всех тех мелочей, без которых трудно представить себе Рождество и Новый год. Казалось, новая власть успешно справилась с еще одним "пережитком прошлого". Рождественской елкой. И вот, после нескольких лет борьбы с этим символом "буржуазного праздника", как тогда говорили, 28 декабря 1935 года газета "Правда" публикует на своих страницах письмо-обращение Павла Постышева. Письмо начиналось так: "Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!".

"В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев.

Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как "левые" загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.

Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах - везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины.

Организации детской новогодней елки наши ребятишки будут только благодарны.

Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком.

Итак, давайте организуем веселую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!

П. Постышев"

Владимир Тольц: Павел Постышев был тогда одним из руководителей компартии Украины, занимал пост второго секретаря украинского ЦК, командовал киевской партийной организацией. То есть был фигурой достаточно приметной, но, как говорится, не из первого ряда. В любом случае его письмо про "реабилитацию" новогодней елки по всем правилам тогдашнего политического этикета должно было быть санкционировано свыше. Кто же принял такое решение?

Елена Зубкова: Дело в том, что какого-то специального решения о "реабилитации" елки, по-видимому, все-таки принято не было. Следов этого решения нет ни в материалах Политбюро, ни в материалах ЦИКа, ни Совнаркома. Наши архивисты специально занимались этим вопросом, но так ничего и не нашли. Да и по формальным соображениям "восстанавливать в правах" елку не имело смысла - на таком высоком уровне. Поскольку просто не было ее официального запрета. Была общая антирелигиозная кампания, были решения местных органов власти о прекращении продажи елок, елочных игрушек и т.д. Но чтобы елкой "занималось" Политбюро - такого не было. Да и вряд ли могло быть. В нашей истории с елкой, точнее с так называемым "письмом Постышева", кажется, все намного проще. В декабре 1935 года в Москве проходил пленум ЦК ВКП(б). Постышев, как член ЦК, был участником этого пленума. Тогда между ним и Сталиным мог произойти разговор, о котором позднее вспоминал Никита Хрущев.

"Не помню года и тем более месяца, но вот однажды позвонил мне Сталин и говорит: "Приезжайте в Кремль. Прибыли украинцы, поедете с ними по Москве, покажете город". Я тотчас приехал. У Сталина были Косиор, Постышев, Любченко. <...> "Вот они, - говорит Сталин, - хотят посмотреть Москву. Поедемте". Вышли мы, сели в машину Сталина. Поместились все в одной. Ехали и разговаривали. <...>

Постышев поднял тогда вопрос: "Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость - рождественская елка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям елку?" Сталин поддержал его: "Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим". Так это и произошло. Постышев выступил в "Правде", другие газеты подхватили идею".

Елена Зубкова: О том, что решение вернуть елку возникло спонтанно, говорят и другие документы. Во всяком случае, статья Постышева в "Правде" застала врасплох тех, кому по долгу службы пришлось исполнять новую партийную директиву. А в том, что письмо за подписью Постышева следует рассматривать как партийную директиву, похоже, никто не сомневался. В тот самый день, когда появилась статья о елке, 28 декабря, в московском гороно - городском отделе народного образования - проходило совещание. Обсуждали вопрос об организации зимних каникул. Подводя итоги совещания, заведующая гороно Дубровина сказала:

"А теперь, товарищи, о елке. Сегодняшнее письмо тов. Постышева должно рассматриваться нами как определенная директива, ибо ясно, что т. Постышев не написал бы этого письма, не поговорив с членами Политбюро. Поэтому, несмотря на то, что времени осталось очень мало, мы должны это письмо переложить на конкретное дело, так сказать. Мы считаем, что не обязательно этот день приурочить к 31 числу. Так давайте обратим на это внимание и условимся, что мы устроим елку, но там, где мы не сумеем устроить 31-го, там мы устроим 5-го и в другие дни.

Но на что нужно, в этой связи, обратить внимание. Во-первых, на то, чтобы здесь не было ничего связанного с символикой дореволюционного времени.

Где взять игрушки? Во-первых, они, быть может, всплывут откуда-нибудь из подполья, во-вторых, сейчас уже нужно обеспечить цветную бумагу. Тематика должна быть наша: флажки, аэропланчики, парашютики, звездочки, красноармейцы.

Все это можно составить из детского журнала, ребята могут вырезать, лепить, строить. На это дело нужно будет мобилизовать трудовиков и организовать работу по школам, и вы увидите, что ребята с громадным увлечением будут даже цепи клеить, орехи золотить и т.д. и т.п.

Против чего нужно воздержаться? - Отвечая на этот вопрос, нужно прежде всего сказать, что некоторые методисты начинают идти по линии искания методики всего этого дела. Кое-какие указания действительно нужно дать, но не нужно мудрить в этом деле.

У нас, товарищи, есть два момента: игры и пляски, которые мы должны использовать, которые мы должны организовать вокруг елки".

Елена Зубкова: 1 и 2 января 1936 года газеты вышли с праздничными рапортами о первых советских елках.

"Москва под новый год.

Москва вчера имела необычный вид. На улицах на каждом шагу можно было встретить людей, нагруженных елками.

В магазины и палатки, торгующие игрушками, невозможно было протиснуться. Тысячи людей осаждали прилавки и раскупали все игрушки, которые могли хоть сколько-нибудь подойти для украшения елок.

Казалось, вся Москва превратилась в огромный детский сад. Елки - в квартирах, елки - в домовых клубах, елки - в школах.

Детский праздник окончился. Приближался час встречи нового года. Москвичи праздновали его наступление шумно и весело.

Ярко горят огни в рабочих клубах, ресторанах, столовых, кафе, в окнах квартир.

Пышные фейерверки расцветили небо над Парком культуры и отдыха им. Горького. Здесь собрались десятки тысяч людей. Пламя сотен факелов освещали аллеи. Лучший московский фигурист и танцор на коньках С. Глязер руководил массовыми танцами".

"Бал в Александровском дворце

(от ленинградского корреспондента "Правды")

Последний бал в этом замечательном дворце происходил накануне империалистической войны. Царь принимал здесь знать Петербурга.

И вот через 23 года снова горят люстры, гремит музыка. <...>Гости проходят длинным коридором в угловую гостиную. Очарованные роскошью, они на мгновенье теряются. Но потом, улыбаясь, гордо проходят дальше.

Шумно и весело во дворце. Никогда еще эти старые красивые залы не видели таких гостей.

600 лучших людей "Красного треугольника", первых стахановцев, веселятся сегодня в бывшем царском дворце со своими женами, матерями, отцами, невестами. <...>

Двенадцать! За зеркальными окнами в белом заснеженном парке рвутся ракеты. Синий бенгальский огонь озаряет вековые деревья, врывается в залы. Все встают. В хрустальных бокалах искрится вино.

За счастливую жизнь!

За наш великий народ!

За нашего Сталина!

<...>

1 января. Москва. У ворот Центрального парка культуры и отдыха топчется группа школьников. Школьники очень огорчены - неожиданная оттепель сорвала пионерский костер.

Елка стоит посреди детского костра, как посреди пруда.

Вот жаль! А какая она вчера была прекрасная!

31 декабря, вечером, и в самом деле было хорошо в парке. Сверкающая елка красовалась на детском катке. Многие мальчики и девочки одели маскарадные костюмы. Вокруг елки играли, танцевали на коньках.

Ребята были увлечены разгадыванием "главного секрета елки": что такое "четыре "П".

- Я угадал сразу, - сказал нам один из пионеров, стоявших у ворот парка, - "Четыре П" - это Письмо Павла Петровича Постышева. Письмо о елке...".

Владимир Тольц: Эта вновь придуманная аббревиатура "четыре П", а чаще "три П" - Павел Петрович Постышев - тогда была очень популярна. Как стал популярен и сам Павел Петрович. "Друг детей". "Человек, подаривший детям елку". Так писали о нем газеты. Так писал о Постышеве Аркадий Гайдар в своем рассказе "Чук и Гек". Правда потом упоминание о "трех П" из рассказа пришлось убрать: в феврале 1938-го Постышева арестовали, в через год - расстреляли. Так "друг детей" стал "врагом народа". Под угрозой оказалась и "политическая репутация" новогодней елки, прочно связанной с именем Постышева. И уже находились не в меру ретивые и бдительные современники, готовые поддержать очередную "антиелочную" кампанию.

"Совет народных комиссаров Союза ССР

тов. Молотову.

Постышевской затее восстановить елку нужно раз навсегда положить конец. Миллионы молодых жизней елок, обгорелые трупы школьников, пожары и т.п. не должны приноситься в жертву буржуазной затее. Елка может быть заменена новогодними подарками, утренниками, вечерами с коллективным пением и танцами. Миллионы сохранившихся деревьев имеют огромное значение в климате страны, в урожае, в режиме рек. Мы, социалисты, сделали одно хорошее дело, изжив праздник Троицы, где истреблялись миллионы березок. Изживем и рождественские предрассудки. Ждем Вашего авторитетного распоряжения и разъяснения.

Рабкор Иванов".

Елена Зубкова: Но Елка устояла. И даже более того - отечественная промышленность быстро откликнулась на новый социальный заказ. Так, московская кондитерская фабрика "Красный Октябрь" уже в 1936 году начала полную реконструкцию шоколадного цеха. Не пожалели денег на новейшее импортное оборудование. В 1937 году в отчетах фабрики появляется такое понятие как "елочный ассортимент". При плане шоколадного "елочного ассортимента" 11 тонн фабрика в следующем году, представьте себе, дает 143 тонны! Дело в том, что "Красный Октябрь" получил право часть своей сладкой продукции реализовывать самостоятельно, и новогодние праздники стали таким образом очень неплохим поводом заработать.

Владимир Тольц: Все это хорошо, Лена. Но, как говорится, одним шоколадом сыт не будешь ...

Елена Зубкова: Подумали и об этом. Фактически вместе с Елкой возрождается традиция отмечать Новый год под "брызги шампанского". В прямом смысле слова. В июле 1936 года по этому вопросу было принято специальное постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б). Оно называлось так: "О производстве советского шампанского, десертных и столовых вин "Массандра"". Так родилась известная марка - "Советское шампанское". Предприятие задумывалось с размахом. Предполагалось в 1936 году произвести 300 тысяч бутылок, в следующем - 500 тысяч, а к 1942 году довести производство шампанского до 12 миллионов бутылок.

Владимир Тольц: Действительно, Новый год собирались праздновать всерьез. И советская традиция организации новогодних торжеств с годами обрастала все новыми подробностями. О некоторых из них, например, о практике новогодних обращений советских вождей к своему народу, мы уже говорили в первой части этого радиочаса. Но началось все в 1935 году, с того самого "письма Постышева" и с "реабилитации" Елки. Так что же стоит за этой датой - простая случайность или какие-то более серьезные перемены?

Елена Зубкова: Конечно, 1935-й и даже в какой-то степени 1934 год - это время весьма примечательных перемен. Лев Троцкий назвал эти перемены Термидором. Американская газета "Балтимор сан" выразилась более осторожно. "Красная Россия становится розовой" - так был озаглавлен один из газетных материалов. О чем же шла речь? После "штурма и натиска" первой пятилетки - во многом неудачного, как любой штурм и натиск, страна постепенно возвращалась к относительно стабильной жизни. 1935 год начался с отмены карточек и свободной продажи хлеба. Снова, как во времена нэпа, заговорили о том, что человек должен сытно есть, хорошо одеваться, что у него должны быть не только работа, но и досуг, и развлечения. Что у него, например, должен быть свой, а не коммунальный, дом и своя семья, которую революция объявила "буржуазным пережитком".

Владимир Тольц: Стоит, пожалуй, упомянуть и об идеологических метаморфозах этого времени. Менялось отношение коммунистической власти к дореволюционному прошлому. Сочинялись новые учебники истории, в которых должны были появиться новые "положительные" герои - не только вожди народных восстаний, но и русские государи. Не все, конечно, а назначенные Сталиным на роль, так сказать, "прогрессивных". В почетный список попали Иван Грозный и Петр Первый. В армию вернулись старые офицерские звания - все, кроме генеральских. На восстановление генеральских духа тогда не хватило. Частично реабилитировали казачество и разрешили носить казакам традиционную форму. Перестали активно ругать западную музыку и западные танцы. И даже задумали, чтобы "у нас" стало не хуже, чем "у них", на Западе.

Елена Зубкова: 1935 год может считаться годом официальной реабилитации советского джаза. По всей стране стали создаваться государственные джазовые оркестры. И в том же 1935 году, профсоюз работников искусства - РАБИС - всерьез занялся другим серьезным делом - начал решать судьбу фокстрота. Фокстрот в Советском Союзе запретили в 1924 г. специальным циркуляром Главреперткома как танец в высшей степени неприличный. И вот спустя 10 лет фокстрот был вновь восстановлен в правах. О том, как непросто это происходило, рассказывает следующий документ.

"ЦК профсоюза работников искусства. Протокол совещания от 28 августа 1935 г. по вопросу о западных танцах.

Слушали:

Сообщение т. Новицкого о том, что сделано Нар[одным ] ком[исссариатом] прос[вещения] в части руководства западными и бытовыми танцами.

Высказывались:

Т. ЗЛОБИН: Просит срочно урегулировать вопрос, так как рабочая молодежь делает западный танец своей профессией и после работы до 4-х часов утра танцует и приходит к 8 часам утра негодными работниками на работу.

Т. ИВАНОВ. Занимаюсь вопросом давно. Интересовался, как молодежь относится к фокстроту. Фокстрот - это мода. Как всегда господствует мода руководящей экономической страны. В США на школьной конференции танец этот был признан вредным. Т. Бухарин назвал его танцем импотентов. Несомненно, танец этот возбуждающий. Для устранения вредного в этом танце нужно преподавательское наблюдение и сговоренность преподавателей. Нужен педагог-воспитатель. Нужно убрать накипь белоподкладочников. Не нужно чрезмерное количество надуманных фигур. Не должен ЦПКиО выдавать аттестаты о выигрыше призов за танец. Эти люди фетишизируют фокстрот.

Фокстрот - сильная мода, из которой вырваться молодежь не может, уничтожать не надо, а надо ввести в рамки.

Т. НОВИЦКИЙ. Область западного танца - политически прорывная. Это образец того, как при отсутствии классовой бдительности наглый и умный классовый враг пролезает в область, где он связан с рабочими массами и складывает бытовые привычки в характер рабочих. Виновата наша фарисейская, пуританская политика прошлого - запрещать фокстрот не нужно, но не нужно его и пропагандировать. Всякий танец - утонченная форма определенной классовой культуры. Страшна в фокстроте извращенная сексуальность и эротика. Это - имитация полового акта импотента, извращенных людей. Не запрещаем фокстрот не только из тактических соображений, но и потому, что в нем есть здоровый элемент. Нужно прекратить моду на западные танцы и не культивировать их. Танцуют не только на площадках и в клубах, но и дома - радио передает их. Комиссия Наркомпроса должна заняться всеми вопросами хореографии. Оперативной рабочей комиссией она не может быть. Ее можно дополнить, подобрав работу комиссию по проверке этих преподавателей (квалифицированной и политической).

Постановили:

Считать необходимым пополнение хореографической комиссии Наркомпроса специалистами по бытовому танцу и выделение рабочей комиссии для проверки (квалифицированной и социальной) всех преподавателей западного танца и разработки методики преподавания".

Елена Зубкова: Пока комиссия Наркомпроса решала вопрос о том, как правильно преподавать и танцевать фокстрот, этот танец, может быть и не такой "правильный", как того хотелось чиновникам от культуры, завоевывал танцплощадки. И уж совершенно точно именно фокстрот был фаворитом новогодней танцевальной программы 1936 года. Фокстрот под елкой. Получилось что-то вроде двойной реабилитации.