Имажинизм (литературный манифест)

www.silverage.ru/poets/imagin.html

ИМАЖИНИЗМ

      Одним из направлений русского литературного авангарда стал возникший в первые послереволюционные годы имажинизм (от лат. - imagо - образ). Название восходит к английскому имажизму - англоязычной поэтической школе (Т.Э. Хьюм, Э. Паунд, Т. Элиот, Р. Олдингтон), знакомство с которым в России произошло после статьи 3. Венгеровой "Английские футуристы" (сб. "Стрелец", 1915).         

       Основателями направления, именовавшими себя "Верховным советом Ордена имажинистов", стали поэты А. Мариенгоф, В. Шершеневич, С. Есенин, Рюрик Ивнев, художники Г. Якулов и Б. Эрдман. В январе 1919 г. они изложили принципы нового, альтернативного футуризму направления в "Декларации", опубликованной в воронежском журнале "Сирена" (1919, N 4 от 30 января) и газете "Советская страна" (10 февраля 1919 г.). 29-го января 1919 г. в Союзе поэтов состоялся первый литературный вечер имажинистов. Вскоре к группе присоединились И. Грузинов, А. Кусиков, М. Ройзман и Н. Эрдман.

      Предпосылками платформы этой группы были еще дореволюционные статьи В. Шершеневича, в которых он размышлял о роли образа, о "толпе образов" как основе современного по своей сути поэтического произведения. В мае 1918 г. заявила о себе созданная Мариенгофом в Пензе (вскоре он переехал в Москву) имажинистская группа, выпустившая альманах "Исход". Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества, по его собственному признанию, "с самых первых шагов самостоятельности <:> чутьем стремился к тому, что нашел более или менее осознанным в имажинизме" (хотя в дальнейшем и полемизировал со своими более радикальными соратниками).

        Эстетическая концепция имажинизма опиралась на принципиальный антиэстетизм с установкой на шокирующие, отталкивающие, провоцирующие образы, аморализм и цинизм (воспринятый как философская система). По сути в этом ничего особенно нового не было. Образ как прием художественного творчества широко использовался и прежде не только футуризмом, но и символизмом. Романтический аморализм проповедовали русские модернисты старшего поколения (Брюсова, Бальмонта), заимствовавшие его, в свою очередь, у "проклятых поэтов" и Ницше. Новым фактически было то, что имажинизм стал одним из самых молодых (и, пожалуй, последним из влиятельных в серебряном веке) авангардистских литературных направлений.

          Творческая деятельность имажинистов, в отличие от большинства других, основывалась на солидном материальном фундаменте. В сентябре 1919 г. Есенин и Мариенгоф разработали и зарегистрировали в Московском совете устав "Ассоциации вольнодумцев" - официальной структуры "Ордена имажинистов". Устав подписали другие члены группы и несколько близких имажинизму людей (среди них - убийца германского посла Мирбаха Я. Блюмкин и завхоз "Стойла Пегаса" А. Силин), а утвердил его нарком просвещения А. Луначарский. 20 февраля 1920 г. председателем "Ассоциации" был избран Есенин. В уставе говорилось: "Ассоциация <...> есть культурно-просветительное учреждение, ставящее себе целью духовное и экономическое объединение свободных мыслителей и художников, творящих в духе мировой революции".

         Создание "Ассоциации" позволило открыть при ней несколько коммерческих предприятий. К концу года начали работать оформленное Якуловым литературное кафе "Стойло Пегаса", и два книжных магазина, в которых работали сами поэты, - "Книжная лавка художников слова" и "Лавка поэтов" с "Бюро газетных вырезок" при ней. Когда в 1922 г. "Стойло" прекратило свое существование, появилось кафе-столовая "Калоша", а затем - "Мышиная нора". "Ассоциации" принадлежал также кинотеатр "Лилипут". Средства, которые в годы "военного коммунизма" давали поэтам эти заведения, не только помогали им выжить, но и шли на нужды "Ордена", прежде всего на издание книг.

         Прочные позиции были у имажинистов во Всероссийском союзе поэтов, в создании которого значительную роль сыграли Рюрик Ивнев и Шершеневич. Оба затем председательствовали там, а Есенин, Грузинов и Ройзман входили в президиум.

       Испытывая трудности с публикацией собственных поэтических сборников в Госиздате, имажинисты открывают собственные издательства - "Чихи-Пихи" и "Сандро", которыми руководил Кусиков, а также "Плеяда". Но основным становится издательство "Имажинисты", за четыре года своего существования выпустившее более 40 книг. В 1922 г. имажинисты основали собственный журнал "Гостиница для путешествующих в прекрасном", просуществовавший три года (вышло всего четыре номера).

         Свои идеи имажинисты пропагандировали также на многочисленных выступлениях. В 1919 г. они вошли в литературную секцию Литературного поезда им. А. Луначарского, что дало им возможность ездить и выступать по всей стране. В Москве вечера с участием имажинистов проходили в "Стойле Пегаса", в кафе Союза поэтов "Домино", Политехническом музее и других залах.

           Отчасти взяв на вооружение манеру поведения футуристов, имажинисты постоянно - особенно в первый период - организовывали различные групповые акции, такие как "переименование" московских улиц, "суды" над литературой и т.д., имеющие своей целью не только саморекламу, но и выражавшие протест против усиливавшегося давления власти. С этим связана и их критика "государственного искусства" - Пролеткульта, журнала "На посту", ЛЕФа, стремившихся к контакту с государством.

       Идеи "Ордена" нашли своих последователей и в других городах - Казани, Саранске, Петрограде, где создавались имажинистские группы.

         Первой потерей "Ордена" был отъезд в 1922 г. за границу Кусикова. В 1924 г. от имажинизма отмежевались Есенин и Грузинов. К этому времени Н. Эрдман, увлекшийся театром, уже не принимал активного участия в деятельности группы. Да и Мариенгофа с Шершеневичем все больше поглощала работа для театра. Ройзман обратился к прозе. На уход в другие области литературы повлияло, безусловно, помимо субъективных причин, ощущение всеми членами "Ордена" "общего кризиса поэзии" в стране. Летом 1927 г. "Орден имажинистов" был ликвидирован.

ДЕКЛАРАЦИЯ ИМАЖИНИСТОВ

      Вы - поэты, живописцы, режиссеры, музыканты, прозаики.

      Вы - ювелиры жеста, разносчики краски и линии, гранильщики слова.

      Вы - наемники красоты, торгаши подлинными строфами, актами, картинами.

     Нам стыдно, стыдно и радостно от сознания, что мы должны сегодня прокричать вам старую истину. Но что делать, если вы сами не закричали ее? Эта истина кратка, как любовь женщины, точна, как аптекарские весы, и ярка, как стосильная электрическая лампочка.

       Скончался младенец, горластый парень десяти лет от роду (родился 1909 - умер 1919). Издох футуризм. Давайте грянем дружнее: футуризму и футурью - смерть. Академизм футуристических догматов, как вата, затыкает уши всему молодому. От футуризма тускнеет жизнь.

        О, не радуйтесь, лысые символисты, и вы, трогательно наивные пассеисты. Не назад от футуризма, а через его труп вперед и вперед, левей и левей кличем мы.

          Нам противно, тошно от того, что вся молодежь, которая должна искать, приткнулась своею юностью к мясистым и увесистым соскам футуризма, этой горожанке, которая, забыв о своих буйных годах, стала "хорошим тоном", привилегией дилетантов. Эй вы, входящие после нас в непротоптанные пути и перепутья искусства, в асфальтированные проспекты слова, жеста, краски. Знаете ли вы, что такое футуризм: это босоножка от искусства, это ницшеанство формы, это замаскированная современностью надсоновщина.

Нам смешно, когда говорят о содержании искусства. Надо долго учиться быть безграмотным для того, чтобы требовать: "Пиши о городе".

         Тема, содержание - эта слепая кишка искусства - не должны выпирать, как грыжа, из произведений. А футуризм только и делал, что за всеми своими заботами о форме, не желая отстать от Парнаса и символистов, говорил о форме, а думал только о содержании. Все его внимание было устремлено, чтобы быть "погородскее". И вот настает час расплаты. Искусство, построенное на содержании, искусство, опирающееся на интуицию (аннулировать бы эту ренту глупцов), искусство, обрамленное привычкой, должно было погибнуть от истерики. О, эта истерика сгнаивает футуризм уже давно. Вы, слепцы и подражатели, плагиаторы и примыкатели, не замечали этого процесса. Вы не видели гноя отчаяния, и только теперь, когда у футуризма провалился нос новизны, - и вы, черт бы вас побрал, удосужились разглядеть.

       Футуризм кричал о солнечности и радостности, но был мрачен и угрюм.

        Оптовый склад трагизма и боли. Под глазами мозоли от слез.

        Футуризм, звавший к арлекинаде, пришел к зимней мистике, к мистерии города. Истинно говорим вам: никогда еще искусство не было так близко к натурализму и так далеко от реализма, как теперь, в период третичного футуризма.

          Поэзия: надрывная нытика Маяковского, поэтическая похабщина Крученых и Бурлюка, в живописи - кубики да переводы Пикассо на язык родных осин, в театре - кукиш, в прозе - нуль, в музыке - два нуля (00 - свободно).

Вы, кто еще смеет слушать, кто из-за привычки "чувствовать" не разучился мыслить, забудем о том, что футуризм существовал, так же как мы забыли о существовании натуралистов, декадентов, романтиков, классиков, импрессионистов и прочей дребедени. К чертовой матери всю эту галиматью.

42-сантиметровыми глотками на крепком лафете мускульной логики мы, группа имажинистов, кричим вам свои приказы.

         Мы, настоящие мастеровые искусства, мы, кто отшлифовывает образ, кто чистит форму от пыли содержания лучше, чем уличный чистильщик сапоги, утверждаем, что единственным законом искусства, единственным и несравненным методом является выявление жизни через образ и ритмику образов. О, вы слышите в наших произведениях верлибр образов.

          Образ, и только образ. Образ - ступнями от аналогий, параллелизмов - сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения политематического, многоэтажного построения - вот орудие производства мастера искусства. Всякое иное искусство - приложение к "Ниве". Только образ, как нафталин пересыпающий произведение, спасает это последнее от моли времени. Образ - это броня строки. Это панцирь картины. Это крепостная артиллерия театрального действия.

         Всякое содержание в художественном произведении так же глупо и бессмысленно, как наклейки из газет на картины. Мы проповедуем самое точное и ясное отделение одного искусства от другого, мы защищаем дифференциацию искусств.

         Мы предлагаем изображать город, деревню, наш век и прошлые века - это всё к содержанию, это нас не интересует, это разберут критики. Передай что хочешь, но современной ритмикой образов. Говорим современной, потому что мы не знаем прошлой, в ней мы профаны, почти такие же, как и седые пассеисты.

      Мы с категорической радостью заранее принимаем все упреки в том, что наше искусство головное, надуманное, с потом работы. О, большего комплимента вы не могли нам придумать, чудаки. Да. Мы гордимся тем, что наша голова не подчинена капризному мальчишке - сердцу. И мы полагаем, что если у нас есть мозги в башке, то нет особенной причины отрицать существование их. Наше сердце и чувствительность мы оставляем для жизни, и в вольное, свободное творчество входим не как наивно отгадавшие, а как мудро понявшие. Роль Колумбов с широко раскрытыми глазами, Колумбов поневоле, Колумбов из-за отсутствия географических карт - нам не по нутру.

      Мы безраздельно и императивно утверждаем следующие материалы для творцов.

      Поэт работает словом, беромым только в образном значении. Мы не хотим, подобно футуристам, морочить публику и заявлять патент на словотворчество, новизну и пр., и пр., потому что это обязанность всякого поэта, к какой бы школе он ни принадлежал.

       Прозаик отличается от поэта только ритмикой своей работы.

       Живописцу - краска, преломленная в зеркалах (витрин или озер) фактура.

       Всякая наклейка посторонних предметов, превращающая картину в окрошку, ерунда, погоня за дешевой славой.

       Актер, - помни, что театр не инсценировочное место литературы. Театру - образ движения. Театру - освобождение от музыки, литературы и живописи. Скульптору - рельеф, музыканту... музыканту ничего, потому что музыканты и до футуризма еще не дошли. Право, это профессиональные пассеисты.

       Заметьте: какие мы счастливые. У нас нет философии. Мы не выставляем логики мыслей. Логика уверенности сильнее всего.

      Мы не только убеждены, что мы одни на правильном пути, мы знаем это. Если мы не призываем к разрушению старины, то только потому, что уборкой мусора нам некогда заниматься. На это есть гробокопатели, шакалы футуризма.

       В наши дни квартирного холода - только жар наших произведений может согреть души читателей, зрителей. Им, этим восприемникам искусства, мы с радостью дарим всю интуицию восприятия. Мы можем быть даже настолько снисходительны, что попозже, когда ты, очумевший и еще бездарный читатель, подрастешь и поумнеешь, мы позволим тебе даже спорить с нами.

        От нашей души, как от продовольственной карточки искусства, мы отрезаем майский, весенний купон. И те, кто интенсивнее живет, кто живет по первым двум категориям, те многое получат на наш манифест.

Если кому-нибудь не лень - создайте философию имажинизма, объясните с какой угодно глубиной факт нашего появления. Мы не знаем, может быть, оттого что вчера в Мексике был дождь, может быть, оттого что в прошлом году у вас ощенилась душа, может быть, еще от чего-нибудь, - но имажинизм должен был появиться, и мы горды тем, что мы его оруженосцы, что нами, как плакатами, говорит он с вами.

      Передовая линия имажинистов.

Поэты: Сергей Есенин, Рюрик Ивнев, Анатолий Мариенгоф, Вадим Шершеневич.

Художники: Борис Эрдман, Георгий Якулов.

Музыканты, скульпторы и прочие: ау?

1919 год