Повседневная жизнь российской провинциалки в период Первой мировой войны (1914-1918 гг)

www.tambovdem.ru/thesises.php?id=gender1

Повседневная жизнь российской провинциалки в период Первой мировой войны (1914-1918 гг.)

Щербинин П.

        История женской повседневности в кризисные периоды российской истории начала ХХ в. представляет несомненный интерес в силу тех глубоких и часто необратимых перемен, которые произошли в правовой и политической сфере, бытовой культуре и менталитете россиян и россиянок [1]. Гендерные аспекты войн начала ХХ в. имели едва ли не решающее воздействие на судьбы нескольких поколений населения России, внося сумятицу и ломая стереотипы восприятия женщин в обществе, женской судьбы и общественной психологии [2].     Однако повседневность россиянок в военную пору изучалась, прежде всего, как отражение общественных перемен в стране в целом, динамике общественной активности женщин в столицах, а не в отдельных судьбах обычных рядовых провинциалок. Между тем, по справедливому замечанию немецкий историк А.Людтке, исследование повседневной жизни может быть проведено сквозь призму реконструкции поступков и страданий тех, кого обычно называют маленькими, рядовыми людьми [3].          
         Как же протекала повседневность россиянок в провинции? Что определяло восприятие самой женщиной окружавшей ее действительности? Насколько эффективна была государственная и общественная поддержка женщин-солдаток в тыловых регионах России? На эти и другие вопросы мы постараемся ответить в предлагаемой статье.
Источниками для изучения проблемы явились несколько комплексов документов и материалов:

1.                               первичные архивные документы (прошения солдаток, донесения властей, материалы обследования материального и семейного положения семей, призванных на войну солдат, переписка россиянок с мужьями-фронтовиками и др.). Данные исторические свидетельства представляются особенно ценными в плане их конкретно-исторического содержания (подворные переписи семей фронтовиков, позволяют выявить реальное материальное обеспечение провинциалок, их положение в семье, значение государственного пособия в бюджете отдельных домохозяйств, основные потребности и особенности потребления продуктов и расходования средств женщинами, в условиях призыва в армию часто единственного кормильца). Прошения солдаток всегда перепроверялись властями, что дает возможность изучения динамики экономического потенциала семей. Кроме того, данный комплекс источников позволяет оценить демографическое поведение россиянок в годы войны, проанализировать распределение ролей в большой и малой городской и сельской семье;

2.                               периодическая печать военных лет, как центральная, так и провинциальная, имела важнейшее значение в описании будней солдаток, их настроений и быта, и именно этот источник является наиболее информативным и объективным при реконструкции повседневности россиянок. Провинциальные газеты подробно освещали однодневные обследования семей призывников, отслеживали изменения в жизни конкретных женщин (крестьянок, работниц, учительниц и др.). Кроме того, обязательным было отражение в печати и деятельности женских общественных организаций по сбору пожертвований на войну, помощи семьям погибших и др., что позволяет выявить широкий спектр женской самодеятельности и инициативы;

3.                               воспоминаний женщин периода Первой мировой войны 1914-1918 гг. написано очень мало [4], но отдельные отрывки из дневников, путевых заметок женщин публиковались в период самой войны. К тому же в фондах Истпартов региональных Центров документации новейшей истории сохранились воспоминания участниц революционного движения, которые описывают свою жизнь в годы войны.

Важно отметить, что внимание к повседневной жизни женщин нарастало в печати постепенно. Для большинства мужчин-журналистов женская тема являлась новой и часто непонятной. Нарастание перемен в жизни россиянок с одной стороны обгоняло привычные традиционные представления о женской доле и женской ответственности, а с другой стороны удивляло и противоречило патриархальным взглядам провинциального общества. Да и сами женщины не привыкли к новым для себя социальным ролям (хозяйки в доме, вместо ушедшего мужа; главной добытчицы средств путем собственного труда или выплаты государственного пособия и т.д.). Проведя сплошное изучение периодической печати военных лет, можно сделать вывод, что аспекты повседневности солдаток и женщин-провинциалок не часто отражались в сознании современников и в описаниях тыловой жизни. На эту незаметность женской повседневности указывали еще в начале войны: ...Очень немного сведений проникает в печать о женщинах из простонародья, - крестьянках, рабочих и мещанках. Но именно на них-то и лежит главная тяжесть войны. Скудость же сведений о них попросту объясняется тем, что их жизнь протекает в тени, не бросается в глаза. Женщина-простолюдинка - это та Орина, мать солдатская, которая не любит говорить о себе [5]. Высказывались надежды, что в свое время по окончании войны станут известны имена всех тех женщин, которые самоотверженно выполняли на необъятных просторах России всю сложную и трудную работу [6]. Однако и сегодня исследователям военного лихолетья российской истории стоит признаться в том, что благодарность российской женщине, взвалившей на себя все тяготы и лишения военной поры, так и не высказана.
Рассмотрим это одно из самых впечатляющих изменений в период войны в жизни российской женщины - расширение доступа к запретным ранее профессиям, которые традиционно считались чисто мужскими [7]. Конечно, массовые мобилизации мужчин, образование многочисленных вакансий, дефицит рынка труда, подталкивали правительство, местные власти и работодателей к новому для самих себя делу - привлечению женщин к новым профессиям [8]. Министерства и ведомства Российской империи вынуждены были вносить изменения в инструкции о возможности применения женского труда. Так, Министерство путей сообщения разрешило начальникам дорог принимать женщин на конторские должности, проводниками, истопниками, чистильщиками паровозов. Женщины допускались в мастерские и на участки тяги [9].
Министр земледелия в свою очередь издал специальный циркуляр о привлечении женщин к работам в казенных лесах. Причем, и на должности нарядчиков, десятников и старших рабочих назначались женщины [10]. Женщины охотно брались за любую работу и, вскоре уже после начала войны, можно было увидеть женщину строителя, лесоруба, водовоза, дворника, рассыльную, парикмахершу и т.д. Заметим, что на третий год войны сдалась женскому труду и самая консервативно настроенная часть российского общества - духовенство. Епархиальное начальство получило разрешение Святейшего Синода ...допускать женщин к исполнению псаломщических обязанностей [11].               
       Первая мировая война помогла женщине стать иной, предоставила возможность реализовать себя в новом качестве, как профессионально, дав доступ к недоступным ранее профессиям и специальностям, так и в гражданско-правовом смысле, ибо бабьи сходы, бабье царство, женские общественные организации обрели плоть и кровь, став неотъемлемой частью повседневной жизни военного времени. Поэтому, наверно, не случайно одна из статей в Женском вестнике была названа Открытие Америки. В ней отмечалось, что ...в деревнях и городах мужчины открывают Америку по отношению к женщинам. Они с изумлением убеждаются, что женщины способны делать то же самое, что и мужчины... [12].   
        Современники-мужчины даже с ехидством предсказывали, что ...после борьбы с немецким засильем, мужчинам предстоит бороться еще с бабским засильем [13]. Заметим, что и в других воюющих государствах отмечалась тенденция завоевания женщинами новых профессий, чувство свободы и ответственности [14]. Война рушила все запретные барьеры в профессиональной сфере, внося новый импульс в женскую повседневность [15]. Война породила и широкую общественную инициативу женщин. Многие из них подчинили свою работу потребностям фронта и тыла. Получило распространение движение сестер милосердия. Женские организации создавали курсы по их подготовке. Силами женщин открывались приюты для беженок, детские сады для детей солдат, бесплатно оказывалась юридическая помощь детям военнослужащих. Женские организации участвовали в пошиве белья для фронта, на заработанные средства открывали столовые для детей-сирот [16].       
         Серьезные перемены были внесены войной и в семейно-брачные отношения россиянок. Традиционно считалось, что война неизбежно вызывает сокращение числа свадеб, однако, наряду с этой тенденцией, просматривались и противоположные процессы. Семьи, которые прежде жили в гражданском браке, спешно узаконивали свои отношения. Вот как современники описывали эти скоротечные браки: Нынешняя мобилизация породила чрезвычайно характерное бытовое явление. Венчание происходило между лицами, 10-15 и более лет состоящих в браке, заключенном без церковного согласия. Было ясно, что к венчанию прибегли ввиду угрожающей на войне смерти, чтобы хоть как-нибудь облегчить положение женщины и детей, не имеющих отца [17]. Действительно, только законные жены и дети могли рассчитывать на государственное пособие, выдаваемое за ушедшего на войну кормильца. Война вносила коррективы и в логику брачных союзов. Охотно женили и тех, кому предстояло идти на службу [18], хотя раньше родители невест предпочитали выдавать своих дочерей только за вернувшихся со службы солдат [19].        
        Весьма занятной представляется и реакция некоторых россиянок на призыв мужа на войну. Конечно, для большинства женщин это явилось жизненной трагедией, вело к падению уровня жизни, ломало привычные семейные устои. Но некоторые солдатки открыто заявляли, что их жизнь после ухода мужа в армию стала лучше. Прекращались постоянные побои, унижения, пьяные дебоши. Женщина впервые в жизни получила возможность самостоятельно вести хозяйство, единолично распоряжаться деньгами [20]. Это пробуждение женщины, рост ее самооценки, обретение новых качеств главы семьи в отсутствие мужа приводили к серьезным переменам в менталитете солдатских жен и реакции на это общественного мнения [21].      
        Получение казенного пособия и появление у женщины денег меняло их положение в семье, позволяло нередко самостоятельно формировать бюджет, осуществлять покупки, принимать собственные решения по обеспечению семьи. Понятно, что окружение солдаток никак не могло привыкнуть к подобной автономии и самодеятельности. И большая семья, в которой жила солдатка, и соседи неодобрительно относились к подобному мотовству.
          Для многих женщин-солдаток впервые в их жизни появилась возможность купить себе нарядную одежду, обувь, просто обновить гардероб. Конечно, большинство женщин отдавали значительную часть солдатского пособия в общий бюджет или клали деньги в банк, но некоторые оставляли деньги и на собственные нужды. Как признавались сами солдатки, до войны мужья часто пропивали деньги, одаривая их лишь иногда чаем да шелковым платочком. Теперь же в военные годы они сами могли решать, как и куда тратить деньги. Одна из солдаток призналась журналисту, что получив паек, я прежде всего иду в лавку отрезать себе кусок материи, или купить обувь, что бы не придти домой с деньгами. А то старшие отымут [22]. Получавшие пособия солдатки, впервые могли самостоятельно расходовать деньги, обеспечивая себя и детей всем необходимым. В этих условиях понятной становится фраза, услышанная одним из корреспондентов Тамбовского земского вестника в августе 1916 г.: Мы теперь воскресли, свет увидели. Дай, господи, чтобы война эта подольше прошла [23].             
           К сожалению, сведения об интимной жизни россиянок мало доступны и не имеют массовых источников. Мы можем судить и узнавать о ней только из немногих воспоминаний, писем или косвенных свидетельств (например, роста числа внебрачных детей). В 1915-1916 гг. нередко военнопленные немцы и австрийцы размещались по крестьянским домам для оказания помощи осиротевшим семействам. Иногда между пленными и солдатками складывались и личные отношения [24]. Известно, например, что военнопленные австрийцы (чаще всего сербы) нередко подавали рапорты с просьбой разрешить жениться на вдовой солдатке, которая тоже была не против такой перспективы, но, ссылаясь на условия военной поры, эти браки военными властями запрещались [25]. Судя по отчетам военно-цензурных отделений за 1915-1917 гг., солдат на фронте весьма волновала проблема сохранения супружеской верности. Возмущение солдат развратом в деревне, которым, по их представлениям, занимались жены с военнопленными, работавшими в сельском хозяйстве, являлось второй после дороговизны темой их писем. Перенося на собственных жен представления о них как о пособниках врага, солдаты требовали от местного духовенства выступить со своей проповедью и усовестить баб [26].           
         Сами священники констатировали, что в условиях военного времени в семейной жизни россиянок стали наблюдаться горькие явления: нижние чины, расквартированные в пригородах, зеленая молодежь военная - прапорщики, корнеты и прочие, оказались плохими блюстителями женских нравов и внесли много дезорганизующего в семьи городских обывателей [27].  
        Война глубоко отражалась и в духовно-психологической сфере россиянок. Женщины часто обращались к прорицателям и гадалкам, надеясь, что те сообщат им радостные вести и помогут отыскать своего ненаглядного [28]. С самого начала войны в городах и селах российской провинции стали распространяться слухи о внутренних беспорядках, о необычайных победах немцев, о появлении шаек грабителей и т.п. Тяжелое, унылое, пессимистическое настроение жителей провинциальной России усиливалось неприятными сообщениями с фронта. Малодушные женщины, по сообщениям священников, стали распространять мысли о кончине мира, о нарядах, и усиленном питании, говоря: все равно, бабы, конец; режьте кур, гусей; одевайтесь в лучшие одежды; все равно конец [29].     
         В то же время в период войны, с одной стороны, усиливались религиозные настроения женщин [30]. Однако, с другой стороны, сами священники стали отмечать с 1915 г. усталость населения от войны и нежелание многих прихожан посещать храмы, отдавая предпочтение кинематографу и другим развлечениям [31].
В годы войны проявилось и стремление женщин к образованию, особенно желание солдаток научить грамоте своих детей. Это позволяло бы им самим читать письма с фронта, а не обращаться за помощью к писарю или грамотному соседу, платя при этом 50-60 копеек за письмо в несколько строк. К тому же самостоятельное ведение хозяйства без мужа требовало элементарной грамотности.     
         Впрочем, война вносила в женскую повседневность не только позитивные моменты изменения социального статуса и ломки стереотипов общественного восприятия. После введения сухого закона, кстати, поддержанного абсолютным большинством женщин, в деревнях вместо пьянства распространялась карточная игра [32]. По сообщениям периодической печати, солдатки, не видевшие раньше никогда в своих руках деньги, теперь пускали их в карточный оборот [33]. Развивалось и тайное производство самогона, который охотно поставляли воинским чинам те же солдатки [34].           
        В период войны усилились и имущественные споры и конфликты, вызванные отсутствием мужей солдаток. Нередко родственники пользовались этим случаем, чтобы вытеснить солдатку из большой семьи, лишив ее части имущества [35].   
          В период Первой мировой войны 1914-1918 гг. особенно яркими и бескомпромиссными были стихийные выступления россиянок. Заметим, что женское бунтарство являлось составной частью общероссийских тенденций радикализации настроений в обществе, роста погромного движения, стремления разом решить накопившиеся проблемы. Нередко, если это касалось деревенских выступлений, односельчане попросту использовали солдаток, как щит или таран, надеясь, что баб простят или войска не будут стрелять в безоружных женщин. Еще одной особенностью женских бунтарских выступлений была их скоротечность и эмоциональный подъем, накал страстей. Как правило, увлеченные общим порывом, психологически заражаясь, многие женщины плакали потом на допросах, просили не губить их и их семьи, раскаивались в своем неадекватном поведении. Нам представляется, что подобные спады и подъемы женских настроений являлись вполне типичными для кризисных периодов российской истории, которым являлось и начало ХХ в., когда войны и революции ломали привычный уклад российской повседневности, внося нестабильность в общественное сознание и пробуждали в населении настроения неуверенности в завтрашнем дне, обостряли недовольство властями, усиливали агрессивность и протестные проявления.   
       Наиболее часто бабьи бунты проходили в крестьянской среде. В Центральном Черноземье, например, недовольство солдаток было связано главным образом с нежеланием продолжать выделение из общины хуторян и отрубников [36]. В городах солдатки часто громили хлебные лавки, недовольные хвостами и укрывательством торговцами товаров и продуктов [37].    
        Почему же невыдача пособия вызывала такой протест? Каким было оно, это казенное пособие? Еще 26 июня 1912 года был принят закон о призрении семей солдат, призванных на войну, государством, то есть путем выплаты казенного пайка всем женам и детям, призванных на войну солдат. Размер пособия на одного призреваемого составлял не менее  1 пуда 28 фунтов муки, 10 фунтов крупы, 4 фунтов соли, 1 фунта постного масла в месяц. Дети до 5 лет получали только 50% стоимости пайка [38].  
           Каждая женщина-солдатка стремилась добиться выдачи этого казенного пособия. Сохранилось немало свидетельств, что нередко просили его и те, кто в нем совсем не нуждался. Вероятно, сказывалось проявление общинной психологии, что все надо делить на всех и поровну [39]. Очень многие солдатки часто не могли получить и назначенное им пособие [40]. С другой стороны, в годы войны отмечались и случаи мошенничества, когда солдатские жены получали паек за умерших детей или, если детям уже исполнилось 17 лет, когда выдача пайка прекращалась.
        Но все же положение многих семей призванных, особенно в городах, было катастрофическим. Вполне достоверным источником повседневной жизни российских солдаток военной поры могут служить опросные листы, по которым проводилось обследование нуждаемости. Опросные листы свидетельствовали о тяжелейшем положении многих просительниц пособия: ...Это почти сплошь матери, обремененные многочисленным семейством. Есть матери, у которых осталось на руках 9 человек детей, а средств никаких. Из опросных листов: Я застал на квартире, - пишет один из обследователей, - самую полную нужду. Жена и четверо детей. Вещей никаких, детишки разуты... Ей уже нигде не верят в долг и настоятельно требуют уплаты. Скоро будут сидеть без хлеба. Положение самое отчаянное, - пишет другой обследователь. - Маленькая грязная комната, в которой размещаются 10 человек, из которых 8 детей. Здесь же стирают. Обстановки никакой. Квартира в подвале. Воздух спертый... Заложить нечего. Едят постные щи, пьют чай с черным хлебом... Пособий, кроме получаемых из городской управы 5 рублей 50 копеек, и не ждут ниоткуда. Это семья сторожа, получавшего 18 рублей в месяц и жившего раньше так или иначе сносно. Семья железнодорожного слесаря, очутившаяся без средств, состоящая из жены, пятерых детей и матери-старухи, переселилась прямо в сарай, кое-как приспособив его к жилью. Выбитые из колеи, оставшиеся без кормильцев, семьи бедняков в первую голову спешат добыть несколько рублей закладом вещей в ломбард. Имущество убогое, половина вещей уже заложена, остались незаложенными только кровать и самовар, должны за квартиру 10 рублей и т.п. [41]. Эти горькие свидетельства повседневности российских солдаток и членов их семей рисуют удручающую картину их экономического положения. В городах ухудшение положения семей запасных нижних чинов происходило и по причине быстрого роста оплаты за жилье и не желания владельцев квартир учитывать проблемы с задержкой или не выплатой пособий семьям солдаток. Домовладельцы старались, конечно, использовать свое юридическое право и обращались в суд, а потом, получив исполнительные листы, добивались освобождения своих квартир от ненадежных семей призванных на войну запасных. Отмечались случаи, когда на улицы вышвыривались и многодетные солдатки [42].
Конечно, нуждаемость в пособии в городе и в селе была различной, и эта проблема требует специального рассмотрения, однако именно это казенное пособие во многом определяло экономическое положение семей призванных и статус женщины в семье. Получавшая пособие женщина, как правило, пользовалась благосклонностью в большой семье, являясь уже не нахлебницей, а кормилицей. Крестьяне нередко отказывались делать пожертвования, если узнавали, что они пойдут на помощь солдаткам. Односельчане считали, что пособие выплачивается слишком большое и солдатки в помощи общества не нуждаются [43].
Необходимо ясно представлять, что для солдаток в деревне казенное пособие было серьезной финансовой поддержкой, которая позволяла им откладывать деньги, тратить их не только на развитие хозяйства, но и на одежду для себя и детей, улучшенное питание и т.п. Еще в период войны проводились обследования семейных бюджетов солдаток. Так, профессор Сиринов, взяв одну волость Тамбовской губернии - Талицко-Тамлый-скую, и использовав, как сведения волостных и сельских правлений, так и данные церковных книг и свидетельства очевидцев, сравнил доходы и расходы россиянок в довоенном 1913 г. и сведения за 1915-1916 гг. Проведенное обследование опровергло представление о громадном значении военных пособий, которые якобы падают на крестьянское хозяйство золотым дождем. По мнению исследователя, паек нередко не попадал в семейный бюджет, в общее хозяйство, а тратился солдатками на наряды, не останавливаясь перед высокими ценами [44].
Имеется и еще немало способов для оценки реальной нуждаемости солдатских семей в помощи. В частности, такими источниками могут служить описания имущества солдатских семей, пострадавших от пожара или других стихийных бедствий, например, градобития. Так, в июле 1915 г. земский начальник 3 участка Елатомского уезда, обследуя последствия градобития, для жителей села Нармы и деревни Степановки, пришел к заключению, что хотя пострадало 175 дворов, но нужды в обсеменении полей и продовольствовании крестьяне не встретят. Большинство крестьян на вопросы о необходимой помощи отвечали, что помощи не требуется - обойдусь. У многих крестьян имелись в кассах некоторые сбережения, другие занимались дополнительно кустарными промыслами и ремеслами, рассчитывая, что этот заработок покроет их убытки от градобития в поле. В то же время уездный исправник назвал пять семей (что составляло менее трех процентов пострадавших), которые нуждались в экстренной помощи. Представляется, что эти семьи и до градобития испытывали сильную нужду, которая лишь была усугублена природной аномалией. В селе Нарме хозяин двора Федор Марьянкин сам был на войне, а дома остались жена и трое детей - 5, 3 и 0,5 г. Имущество - корова и две овцы. У Евдокима Лысова, мобилизованного на фронт, дома остались: больной отец, жена и пять детей: 9, 7, 4, 2 и 0,5 года и тринадцатилетний брат. Имущество: лошадь, корова, три овцы и свинья [45]. Заметим, что во всех семьях призванные на войну явились единственными кормильцами и с их призывом семьи оказывались в бедственном положении.        
        Полная неопределенность ожидала солдатку в случае, если ее муж пропадал без вести. В этой ситуации солдатская жена лишалась не только пособия, но и юридической дееспособности. Она не могла выступать в суде в качестве самостоятельного лица, ибо с нее требовали доверенности от мужа. У нее отсутствовал и вдовий вид, чтобы обратиться в благотворительные заведения и организации [46]. Лишались права на получение продовольственного пособия и семьи запасных нижних чинов, бежавших со службы или сдавшихся в плен неприятелю без оружия [47]. 
        Организация яслей для детей призванных не всегда находила поддержку у солдаток. Так, в г. Борисоглебске были организованы ясли для детей призванных, но их вскоре пришлось ликвидировать, так как жены запасных не привыкли уходить на заработки из семьи и им казалось неподходящим уносить утром и приходить за детьми вечером, тогда как мать сама могла присматривать за ними дома. Ссылались они и на отсутствие одежды, обуви, боялись простудить детей. Многие просили дать им в семью те 17-18 копеек, которые составляли дневной расход на ребенка [48]. Распространялись и нелепые слухи о порче детей. Так, например, в селе Пузеево Павловского уезда Воронежской губернии пошел слух, что приедут скоро и будут прикладывать ко лбу детей-учеников печати. Учащиеся в ужасе разбежались, а солдатки были охвачены паникой [49].   
       Подводя итоги экскурса в женскую повседневность военной поры, можно заметить, что война сыграла в женской судьбе и конструировании будущего россиянок важную роль [50]. Являясь трагедией и бедой в семейной, личной жизни женщины, война смогла уничтожить те препятствия и барьеры, которые в мирное время всегда стояли на пути женщины в ее самореализации, ликвидации неравенства, достижении равноправия в профессионально-общественном статусе и повседневной жизни. Новая повседневность россиянок стала важным трамплином в ее семейной и общественной самореализации, которая сложилась в России в 1917 г. На наш взгляд, не революции начала ХХ в. сумели растормошить, пробудить самостоятельность и самодеятельность россиянок, внести перемены в общественное сознание российского общества по отношению к женщинам, а именно Первая мировая война 1914-1918 гг. явилась той лакмусовой бумажкой, которая проявила многогранные возможности и потребности россиянок кризисного периода Российской истории.               

примечания

1. Отметим появление в последние годы специальных работ посвященных психологическим особенностям восприятия войн начала ХХ в. (монография Е.С.Сенявской Психология войны в ХХ в. Исторический опыт России. М., 1999), участию женщин в войнах (Иванова Ю.Н. Храбрейшие из прекраснейших. Женщины России в войнах. М., 2002). Подробная библиография проблемы женщина и война содержится в работе Н.Л.Пушкаревой Русская женщина: история и современность: История изучения женской темы русской и зарубежной наукой. 1800-20006 Материалы к библиографии. М., 2002.    
2. См. подробнее: Щербинин П. Повседневная жизнь российской солдатки в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг. // Женщина и война в поэзии и повседневности Первой мировой войны 1914-1918 гг. Авторы-составители: Иванов А.И., Щербинин П.П. Тамбов, 2001. С.

1.                               Alltagsgeschichte. Zur rekonstruktion historischer Erfahrungen und Lebensweisen / Alf Luedtke (Hg.). - Frankfurt Main; New York: Campus Verlag.1989. S. 9.

4. Одними из наиболее ярких являются воспоминания М.Бочкаревой (Бочкарева М. Яшка: Моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы. В записи И.Д.Левина. М., 2001).        
5. Богданов А. Война и женщина. СПб., 1914. С. 32.           
6. Там же. СПб., 1914. С. 32.

1.                               Современники отмечали ...небывалое применение женского труда, которого до сих пор еще не знала Россия. Из разных губерний идут сообщения, что ... удалось убрать урожай, благодаря исключительной работоспособности русской женщины. Ушедших на войну мужчин и парней с полным успехом заменили бабы и девки... В настоящее время поступают сообщения, что и реализация урожая в нынешнем году производится женщиной... Оказывается, и в этой области сельскохозяйственной деятельности страны женщина без всякого ущерба заменила мужчину. Старосты, сотские и другие чины деревенской администрации призваны, и пока были назначены выборы, за ушедших исполняли все их административные обязанности женщины с полным знанием дела. Сама администрация тот час же за мобилизацией поспешила допустить женщин к исполнению тех обязанностей, которые ... до настоящего времени составляли исключительно привилегии мужчин: право женщин-швейцаров занимать их должности: кондукторов в трамвае, приказчиков в торговле; в гостиницах, трактирах и чайных мужская прислуга заменена женской. ...Женщина доказала свою способность исполнять мужские работы, к которым она не допускалась. Это мирное завоевание женщины... - См.: Скворцов Н.А. Война и мирные завоевания женщины. СПб., 1914. С. 7-8.

8. Подробнееобэтомсм.: Jane MCdermid and Anna Hillyar Women and Work in Russia 1870-1930. London, 1998. P. 139-157.
9. См.: Воин и пахарь. 1916. № 10. С. 8.

1.                               Воин и пахарь. 1916. № 10. С. 8.

2.                               См.: Воин и пахарь. 1916. № 37. С. 11.

12. Женский вестник. 1916, № 1, январь.

1.                               См.: Борисоглебское эхо. 1915. 26 августа.

14. На эту особенность указывает в своей работе Э.Сюмеро: ... В сфере труда война в некотором смысле как бы пошла на пользу женщинам... Мужчины мобилизованы, и женщины воспользовались этим необычным положением. Именно в 1914-1918 гг. они обрели недосягаемую для них ранее экономическую независимость. И именно во время войны они начали коротко стричь волосы, укорачивать юбки. Миллионы мужчин, вернувшихся домой с фронтов, не узнали своих жен... - Сюмеро Э. История и социология женского труда. Пер. с фр. Р.Ф.Калистратовой и др. М., 1973.

1.                               Взарубежнойзападнойлитературеженскаяповседневностьрассматриваласьспециально - См.: MARWICK, ARTHUR, The Deluge: British Society and the First World War, London 1965; GEIISDORFF, U. Frauen im Kriegsdienst 1914-1945, Stuttgart 1969; MARWICK, ARTHUR, Women at War 1914-1918, London 1977; FRIDENSON, PATRICK (Hg.), 1914-1918: l‘autre front, in: Mouvement social, H. 2, Paris 1977; MARWICK, ARTHUR, War and Social Change in the Twentieth Century: A Comparative Study of Britatn, France, Germany, Russia and the United States, London 1979; LEED, ERIC J., No Man‘s Land: Combat and Identity in World War 1, Cambridge 1979; KENNEDY, DAVID M., Over Here: The First World War and American Society, New York 1980; GREENWALD, MAURICE WEINER, Women, War and Work: Ehe Impact of World War 1 on Women Workers in the United States, Westport/London 1980; BRAYBON, GAIL, Women Workers in the First World War, London 1981; REILLY, CATHERINE (Hg.), Scars upon My Heart: Women‘s Poetry and Verse of the Pirat World War, London 1981; WALL, RICHARD und JAY WINTER (Hg.), Ehe Upheaval of War: Familiy, Work and Welfare in Europe, 1914-1918, Cambridge/New York/Melbourne 1988; DANIEL, UTE, Arbeiteifrauen in der Krfegsgesellschaft. Beruf Fam die und Politik im Ersten Weltkrieg, Gottingen 1989.

16. См.: Хасбулатова О.А. Опыт и традиции женского движения в России (1860-1917). Иваново, 1994. С. 52.
17. Мир женщин. 1914. № 18.      
18. Так, невиданным, по мнению журналистов, было брачное поведение в 1917 г.: ...Село Россошь. Борисоглебский уезд. У нас за последнее время участились бракосочетания. Женят по большей части тех, которым предстоит вот-вот идти на службу. Женят их почти лишь для того, чтобы приобрести в семью лишнюю рабочую силу. Женятся и пожилые вдовцы на осиротелых солдатках, мужья которых убиты на войне. Подобные невесты не помышляют уже о молодых мужьях, в особенности, если при них осталась куча детей - Тамбовский земский вестник. 1917. 31 января.

1.                               Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины ХХ - начала ХХ в. Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1888. С. 51. Эта тенденция было вполне устойчивой с проведения военной реформы 1874 г., когда сократился срок службы в армии и предпочтительнее было завести семью после этой службы.

2.                               Женская жизнь. 1915. № 21. 7 ноября.

3.                               В периодической печати военных лет часто солдаток упрекали за то, что они транжирят деньги, не отдают их свекрам в большую семью - См.: Иванова Нужда и общественная помощь // Женский вестник 1915. №3. С. 64. Но обретение женщиной экономической самостоятельности и правомочности неизбежно толкало ее и к перемене своего облика. Не случайно в период войны произошли серьезные изменения и в женской моде: появление широких удобных юбок, простых блуз, стянутых впереди широким поясом. В этот период были очень популярны простые блузы, в моде оказались английские блузы из полосатого сукна, изящные блузки из легкого шелка и солдатские блузы из шерсти - См.: Журнал для хозяек. 1915. №20. С. 14: №22. С17-18 и др.

22. Фаресов А.И. Народ без водки (Путевые очерки). Пг., 1916. С. 35.         
23. Тамбовский земский вестник. 1916. 9 августа.               
24. Зафиксировано немало случаев попыток изнасилования женщин пленными. - См.: Государственный архив Тамбовской области (далее - ГАТО). Ф. 4. Оп. 1. Д. 5671. Л. 12-46.       
25. Там же. Л. 37, 98, 103.             
26. Асташов А.Б. Русский крестьянин на полях Первой мировой войны // Отечественная история. 2003. №2. С. 83.  
27. Российский государственный исторический архив. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2734. Л. 64.         
28. Женская жизнь. 1915. № 4. 22 февраля.            
29. Курские епархиальные ведомости.1915. №41. С. 742.

1.                               Сельские священники отмечали в своих отчетах, что религиозность в народе повысилась, расширилась, главным образом, в сторону обрядовости. Это сказалось прежде всего на усердном посещении богослужений, в основном женщинами. Они стали неизмеримо больше подавать на просфоры о здравии и упокоении близких им людей. Число продаваемых просфор увеличилось в два и более раз. Усилилось усердие к заказным молебнам с акафистами и поминовением в нем ушедших на войну, панихидам по убиенным - См.: Тамбовский край. 1916. 9 октября.

2.                               См.: Воронежские епархиальные ведомости. 1915. №4. С. 110; Курские епархиальные ведомости.1915. №27-28. С. 502.

3.                               Из Борисоглебского уезда Тамбовской губ. сообщали: Мы только что одержали победу над зеленым змием - на смену ему является картежная игра - один из тех пороков, которые народная мудрость охарактеризовала пословицей: Казна и орлянка - первая поганка. В селе этот порок обратился в потребность, равносильную запою. Что прежде пропивалось, теперь проигрывается в карты. По селам появились игорные притоны - См.: Тамбовский земский вестник. 1916. 30 июля; На деньги, в двадцать одно, играют не только мужчины, но и женщины солдатки, германки, как их именуют - ТЗВ. 1916. 20 октября и др.

4.                               Тамбовский листок. 1915. 6 февраля.

34. См.: Борисоглебское эхо. 1916. 1 мая.              
35. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9327. Л. 428.

1.                               Крестьянское движение в России в годы первой мировой войны (июль 1914 - февраль 1917 г.). Сб. документов. Ред. А.М.Анфимов. М., 1965. С. 82.

37. См.: ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5798. Л. 16, 98, 110, 127.

1.                               Авербах О. И. Законодательные акты, вызванные войной 1914 года. Вильнюс, 1915. С. 107-115.

39. ...Ходили, ходили в управу - не можем пособия получить... Хоть с голоду помирай: мужей в солдаты взяли, а тут об нас и думать не хотят... Из-за поздней записи солдаток, ведомость отсылали для санкции уездного съезда, затем в губернское правление, оттуда в МВД в Санкт-Петербург. Канцелярщина нас заела. По словам баб некоторые из них записались месяц, полтора назад, а пособия все нет - Борисоглебский листок. 1914. 5 октября.
40. Тамбовский край. 1914. 29 августа.   
41. Воронежский телеграф. 1915. 1 февраля.         
42. Фаресов А.И. Народ без водки (Путевые очерки). Пг., 1916. С. 39.         
43. См.: Дело. 1916. №1. С. 81.    
44. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9156. Л. 514.       
45. ТЗВ. 1916. 26 октября.            
46. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9326. Л. 4.           
47. Там же. Л. 281.           
48. Воронежский телеграф.1916. 28 ноября.          
49. Иззарубежныхисследованийотметимработыамериканскихианглийскихисториков: Alfred G. Meyer, ‘The Impact of World War I on Russian Women’s Livis’ in Barbara Evans Clements, Barbara Alpern Engel, Cristine D. Worobec (eds), Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation. Berkeley, Calif., 1991. P.208-2244; Jane Mcdemid and Anna Hilyar, Women and Work in Russia 1880-1930. London, 1998. P.139-211 идр.